Левиафан - Борис Акунин Страница 32

«В лето от рождества Христова (не помнюкакое), а по мусульманскому летоисчислению (тем более не помню) могучий Газневиузнал, что на полуострове Гуззарат (кажется, так) есть Сумнатское святилище,где хранится огромный идол, которому поклоняются сотни тысяч людей. Идолоберегает пределы той земли от чужеземных нашествий, и всякий, кто преступаетграницу Гуззарата с мечом в руке, обречен погибнуть. Принадлежит святилищемогущественной браминской общине, самой богатой во всей Индии. И еще владеютсумнатские брамины несметным количеством драгоценнных камней. Бесстрашныйполководец не испугался власти идола, собрал свое войско и отправился в поход.Он срубил пятьдесят тысяч голов, разрушил пятьдесят крепостей и ворвался вСумнатский храм. Воины Махмуда осквернили святилище, перевернули его вверхдном, но не нашли клада. Тогда Газневи сам подошел к идолу и с размаху ударилего по медной башке своей боевой палицей. Брамины пали ниц перед победителем ипредложили ему миллион серебряных монет, только бы он не касался их бога.Махмуд засмеялся и ударил еще раз. Идол треснул. Брамины завыли пуще прежнего ипредложили грозному царю десять миллионов золотых монет. Но вновь подняласьтяжелая палица, ударила в третий раз, истукан раскололся пополам, и на полхрама сияющим потоком хлынули алмазы и самоцветы, спрятанные внутри. Истоимость этого сокровища не поддаваясь исчислению».

Тут мистер Фандорин с несколько смущеннымвидом объявил, что у него комплект. Все кроме миссис Труффо ужасно обрадовалисьи хотели разбежаться, но она так упрашивала сыграть еще одну партию, чтопришлось остаться. Снова пошло: «Thirty nine — pig and swine! Twenty seven —I'm in heaven! [13] и прочая подобная ерунда.

Однако теперь слово взял мистер Фандорин и всвойственной ему мягкой, чуть насмешливой манере тоже рассказал сказку, арабскую,которую он вычитал в некоей старой книге. Привожу Вам эту притчу как запомнил.

Однажды три магрибских купца отправились вглубь Большой Пустыни, ибо стало им известно, что далеко-далеко среди песков,куда не забредают караваны, есть Великое Сокровище, равного которому невидывали смертные. Купцы шли сорок дней, страдая от зноя и усталости, иосталось у них всего по одному верблюду — остальные пали. И вдруг видят впередибольшую гору. Приблизились и не верят своим глазам: вся гора сплошь состоит изсеребряных слитков. Купцы возблагодарили Аллаха, и один из них, набив мешкисеребром, двинулся в обратный путь, остальные же сказали: «Мы пойдем дальше». Ишли они еще сорок дней, и от солнца лица их стали черными, а глаза красными. Ипоказалась впереди еще одна гора — золотая. Второй купец воскликнул: «Не зрявынесли мы столько страданий! Хвала Всевышнему!» Он набил мешки золотымислитками и спросил своего товарища: «Что же ты стоишь?» Третий ответил: «Многоли золота увезешь на одном верблюде?» Второй говорит: «Достаточно, чтобы статьсамым богатым человеком в нашем городе». «Мне этого мало, сказал третий. —Я пойду дальше и найду гору из алмазов. А когда вернусь домой, я буду самыйбогатый человек на всей земле». И пошел он дальше, и путь его продолжался ещесорок дней. Его верблюд лег и больше не встал, но купец не остановился, потомучто был упрям и верил в алмазную гору, а всякий знает, что одна пригоршняалмазов дороже, чем гора серебра или холм золота. И увидел третий купец впередидиковинную картину: стоит посреди пустыни, согнувшись в три погибели, человек,держит на плечах алмазный трон, а на троне восседает чудище с черной мордой игорящими глазами. «Как я рад тебе, о почтенный путешественник! — прохрипелсогнутый. — Познакомься, это демон алчности Мардуф, и теперь держать егона плечах будешь ты — пока не придет сменить тебя такой же корыстолюбец, как мыс тобой».

На этом месте рассказ прервался, потому что умистера Фандорина снова образовался комплект, и второй банк тоже имениннице недостался. Через пять секунд за столом осталась одна миссис Труффо — всехостальных как ветром сдуло.

Я все думаю про сказку мистера Фандорина. Онане так проста, как кажется.

Свитчайлд и есть третий купец. Когда ядослушал сказку, меня так и осенило! Да-да, он опасный безумец. В его душебушует неукротимая страсть уж мне ли не знать, что это такое. Недаром я ссамого Адена скольжу за ним незримой тенью.

Я уже писал Вам, драгоценная Эмили, что провелвремя стоянки в порту с большой пользой. Вы, верно, подумали, что я имел в видуприобретение нового навигационного прибора взамен того, что был похищен. Да, уменя теперь другой секстант, и я опять регулярно проверяю курс корабля, но тутсовсем другое. Просто боялся доверить свою тайну бумаге. Не ровен часкто-нибудь прочтет — ведь я со всех сторон окружен врагами. Но ум мойизворотлив, и я придумал славную уловку: с сегодняшнего дня пишу молоком. Чужойчеловек посмотрит — вроде бы чистый лист бумаги, ничего интересного, а моядогадливая Эмили нагреет листки на абажуре, строчки-то и проступят! Каковопридумано, а?

Так вот, об Адене. Еще на пароходе, пока насне пускали на берег, я обратил внимание на то, что Свитчайлд нервничает, и непросто нервничает, а как бы даже приплясывает на месте от волнения. Началосьэто вскоре после того, как Фандорин заявил, будто украденный платок лордаЛиттлби — ключ к мифическим сокровищам Изумрудного Раджи. Профессор ужасновозбудился, бормотал что-то под нос и все повторял: «Ах, скорей бы на берег».Спрашивается, зачем?

Это я и решил выяснить.