Жду ответа - Дэн Хаон Страница 32

Удивительно, что он еще существует. Казалось бы, в последнюю очередь должен был выскочить из нисходящих витков экономической спирали, на которых сгинуло большинство подобных предприятий в центре города. Много лет Майлс даже не вспоминал «Чудеса Маталовой» — определенно не вспоминал после смерти отца, когда им было по тринадцать лет.

В детстве отец часто брал с собой Майлса и Хейдена, отправляясь в этот магазин. Лакомая награда — отправиться с отцом в необычное захудалое заведение. Он называл его «волшебной лавкой».

Им никогда не разрешалось присутствовать на отцовских выступлениях в качестве клоуна, в качестве фокусника и тем более в качестве гипнотизера. Дома он был сдержан, в нем не было ничего театрального, поэтому визиты с ним в «Чудеса Маталовой» производили на них очень сильное впечатление. Отец держал их за руки. «Ничего не трогайте, мальчики. Только глазами смотрите». Что было чрезвычайно трудно — в конце концов, бесчисленные ряды полок от пола до потолка волшебной лавки забиты древностями, старинными устройствами и механизмами, деревянными горгульями вроде шахматных фигур, фарфоровыми наперстками, боа из перьев, цилиндрами и пелеринами, в серебряной клетке сидит пожилая макака-резус…

…потом появлялась старушка, миссис Маталова. Она вовсе не тряслась от старости, хотя спина согнулась вопросительным знаком, горбом выпирая под яркой шелковой блузкой. Волосы — пух одуванчика — выкрашены в персиковый цвет, губы намазаны красной блестящей восковой помадой, как у актрис старого немого кино.

«Ларри, — произносила она с русским акцентом, — как я рада вас видеть!» Отец отвечал легким поклоном.

Увидев Майлса и Хейдена, миссис Маталова проявляла драматургически замедленную реакцию, медленно втягивая воздух сквозь зубы и широко тараща глаза.

«Ох, Ларри, — говорила она, — какие прелестные мальчики! Просто сердце замирает».

Майлс вспоминал это, как сказку из детской книжки, не как реальное событие. Как выдуманную Хейденом ложь. Поэтому вовсе не удивился, видя, что «Чудеса Маталовой», по всему судя, закрыты. Складная металлическая решетка на входе опущена, узкая витрина заклеена бумагой.

Но все-таки сквозь решетку, сквозь матовое дверное стекло видно, что помещение не пустует. Он разглядел полки, а заглянув через решетку в просвет в стекле, заметил какое-то движение. Постоял в нерешительности и вскоре почувствовал себя идиотом за то, что еще чего-то ждет.

Тут дверь резко распахнула старуха и пристально уставилась на него из-за решетки.

— В розницу не торгуем! — визгливо крикнула она. — Ничего индейского, никаких коричневых рубашек, никаких кливлендских сувениров. У нас не розничный магазин. — Произношение грязное, акцент еще сильнее, чем помнится. Майлс стоял, задохнувшись, пока она махала на него рукой: «Прочь, прочь отсюда».

— Миссис Маталова?.. — сказал он.

Нечего говорить, постарела за семнадцать лет, пролетевшие с их последней встречи. Даже в его детские годы была пожилой женщиной, теперь практически превратилась в скелет. Усохла, уменьшилась в росте. Спина сгорбилась так, что позвоночник торчит хребтом, а голова склонилась к земле, поэтому она на него смотрит, как черепаха. Волосы совсем поредели, осталось лишь несколько клочьев, хотя все еще выкрашенных в персиковый цвет. Невероятно, что еще жива, думал Майлс. Ей должно быть сильно за девяносто.

— Миссис Маталова? — повторил он, стараясь говорить громко и четко, надеясь, что изображает обаятельную улыбку. — Не знаю, помните ли вы меня. Я Майлс Чешир. Сын Ларри Чешира. Приехал в Кливленд и…

— Минутку, — сварливо сказала старуха. — Что вы там бубните, ничего не слышу. Одну минуточку.

Понадобилась не минуточка, чтобы отомкнуть и поднять металлическую решетку, но, как только дверь открылась, она с явной готовностью его впустила.

— Извините, пожалуйста, за беспокойство, — сказал Майлс, оглядываясь на ряды полок, тех самых, что остались в памяти, слыша характерный для лавки старьевщика запах сигарет, пыли, сандалового дерева и отсыревшего картона. — Я, — робко сказал он, — не хотел к вам врываться. Много лет не был в Кливленде, сейчас просто шел мимо. Видимо, ностальгия. Мой папа был вашим давним клиентом.

— Ларри Чешир, да. Я тебя хорошо слышала, — строго сказала миссис Маталова. — Помню. Сама не тоскую по прошлому, но входи, входи. Говори, чем могу помочь. Ты что, тоже фокусник? Как отец?

— Ох, — сказал Майлс, — нет-нет.

Когда глаза привыкли к сумеркам, он увидел, что, в конце концов, со времен его детства магазин не изменился. Больше похож на старый гараж или чердак — полки тянутся вдаль к темным проходам, заваленным беспорядочными грудами частично вскрытых коробок. Перед полками теснятся столы, на каждом громоздятся старые персональные компьютеры первых поколений, с птичьими гнездами электрических кабелей и соединительных проводов. За одним конторским столом сидит темноволосая девушка — лет двадцати — двадцати одного? — в черной одежде, с черной помадой на губах, с остроконечными серебряными серьгами вроде зубов доисторического хищника. Она взглянула на него без всякого выражения, источая иронию.

— Нет-нет, — сказал Майлс, — определенно не фокусник. Собственно, я никогда не стремился… — Тут он почувствовал, что краснеет, непонятно почему. — Фактически я никто, — сказал он, глядя, как миссис Маталова пробирается между столами нетвердым, но на удивление резвым шагом, словно торопливо шагая по тонкому льду.

— Просто стыд, — сказала миссис Маталова, погрузившись в офисное кресло на колесиках с многочисленными вышитыми подушечками за спиной, жестом предлагая ему пройти и сесть. — Мне очень нравился твой отец. Добрая отзывчивая душа.

— Да, — сказал Майлс. Она права. Но сколько лет прошло с тех пор, как он знал отца? Старая боль проснулась и шевельнулась в груди.

— Бедняга! — сказала она. — Он был очень талантливым исполнителем, как тебе известно. Если б жил в другие времена, зарабатывал бы кучу денег вместо того, чтоб выступать на детских праздниках.

При этом старуха причмокнула языком, проставив ряд мягких восклицательных знаков, и Майлс подумал, что она упрекает его, молодого человека, безрассудно потратившего свою жизнь. Но миссис Маталова лишь проницательно на него посмотрела.

— А твой брат? — сказала она. — Как я понимаю, тоже не фокусник?

— Нет, — сказал Майлс. — Он…

Кто он? Возможно, в своем роде фокусник.

— Я вас обоих помню, — сказала миссис Маталова. — Близнецы. Красавчики. По-моему, ты был потише, — сказала она. — Майлс. Подходящее имя для маленького мышонка. А брат… — Она подняла палец и погрозила, ни к кому конкретно не обращаясь. — Спесивый. Вороватый! Я не раз видела, как он у меня что-то таскал, могла схватить за шкирку! Но… — Она пожала плечами. — Не хотелось твоего отца огорчать.

Майлс смущенно кивнул, оглянувшись на темноволосую девушку, которая созерцала его с почти незаметной насмешкой.

— Да, — сказал Майлс. — Он бывал… хулиганом.