История безнравственности - Чингиз Абдуллаев Страница 32

– Раньше был технологом, сейчас биржевой маклер, – ответил Вязанкин. – Нам всем пришлось менять свои профессии.

– А где работает ваша подруга?

– В другой компании, рядом с домом. Она получила наследство от бабушки, продала свою однокомнатную квартиру и купила двухкомнатную. Теперь они с сыном живут на шоссе Энтузиастов. Это, конечно, не центр города, но зато рядом с метро и работой. Все очень удобно.

– Когда она получила наследство?

– Через несколько месяцев после своего увольнения из компании Фигуровского, – вспомнил Вязанкин. – Как говорят в таких случаях, в жизни бывают две полосы – белая и черная, которые идут попеременно друг за другом. Бабушка жила в Санкт-Петербурге и работала завучем в школе. Видимо, смогла сделать неплохие сбережения.

– Вы пока не зарегистрировали ваши отношения?

– Нет. У Светланы сложные отношения с бывшим мужем. Она боится, что в случае нашего брака муж заберет сына к себе. Просит подождать еще два года, пока мальчику исполнится четырнадцать лет и он сам сможет выбирать, где ему хочется жить. Я согласился подождать.

Эрика наконец принесла чай, поставила чашку на столик рядом с Дронго. Тот посмотрел на Лопеса:

– Кажется, здесь все понятно.

– Когда вы намереваетесь уехать? – спросил следователь.

– Через четыре дня. Мы приехали на неделю, – пояснил Вязанкин.

– Вы больше ничего не хотите нам сказать?

– Нет, не хочу.

– У меня остался последний вопрос, – неожиданно сказал Дронго. – Могу я узнать, почему вы опасаетесь полиции? Я сам слышал, как вы об этом говорили.

– Я думал, что Фигуровский нас узнает, – опустил голову Вязанкин, – но он не узнал ни меня, ни даже Светлану. Хотя она сильно изменилась с тех пор… На нервной почве у нее начали выпадать волосы, появились проблемы с кожей. Я как-то пошел в его офис, чтобы набить ему морду, но меня, конечно, дальше охраны не пустили. Тогда я на следующий день исцарапал две его машины на служебной стоянке, у меня еще оставался пропуск Светланы. Это было все, что я мог сделать. – Он тяжело вздохнул. – Сейчас это кажется таким нелепым и смешным.

– Вы можете идти, сеньор Вязанкин, – сказал Лопес, – только не говорите никому о нашем разговоре.

Вязанкин встал, как-то обреченно махнул рукой и вышел из комнаты. Эрика вышла следом за ним.

– Судя по его словам, погибший был отвратительной личностью, – покачал головой Лопес.

– Обычным бизнесменом, – грустно заметил Дронго, – таких развелось очень много еще в девяностые годы. Они считают, что если платят собственные деньги, то имеют право на все. Унижать, обижать, пользоваться, ломать своих сотрудников и сотрудниц. Шальные деньги делают их просто безумными. Такое чувство вседозволенности, когда за деньги можно купить все, что угодно, – от самолетов и кораблей до понравившихся женщин. А сотрудники должны быть благодарны и не смеют отказывать, ведь хозяин платит из собственного кармана. Такая психология паразитов, в большинстве своем кравших деньги из государственного бюджета. Когда вам будут рассказывать сказки про умелых бизнесменов, сделавших себе состояние в девяностые годы, можете смело им не верить. Практически все состояния делались на разворованные бюджетные средства, на приватизации природных ресурсов. Великий Толстой замечал, что нельзя быть немного порядочным человеком, как нельзя быть немного беременным. Если вы воруете деньги из бюджета, вам трудно быть порядочным во всем остальном. Это уже как диагноз. Вор не может быть приличным человеком.

– Вы, наверное, социалист, – нахмурился Аламейда.

– А я за социалистов, – сообщил Лопес, – и я согласен с сеньором экспертом. Эти нувориши везде одинаковые – и у нас в стране, и у них. Просто у нас нет таких возможностей быстрого обогащения, какие были у них.

В комнату осторожно вошла Светлана, одетая в джинсы и светлую майку. Глядя на нее, можно было понять, что несколько лет назад она была очень красивой женщиной, а сейчас выглядела словно потухшая лампа. Она взглянула на Аламейду. Тот показал на стул, разрешив ей садиться.

– Сеньора Хворостова, спасибо, что пришли, – начал Лопес. – Позвольте представить сидящих здесь людей. Комиссар Аламейда и международный эксперт Дронго. А я – следователь Лопес. Вы уже, наверное, знаете, зачем мы вас позвали?

– Да, погиб Михаил Фигуровский, – сказала Светлана.

– Вы были с ним знакомы?

– Была.

– При каких обстоятельствах произошло знакомство?

– Я работала в головном офисе его компании. Сначала в техническом отделе, потом в секретариате.

– Сколько вы там проработали?

– Около полутора лет.

– Я могу спросить – почему вы ушли?

– По личным причинам.

– Простите, сеньора, но нам нужен более подробный ответ. Почему вы ушли из компании?

– Не сработалась с некоторыми руководителями, – коротко объяснила Светлана.

Лопес посмотрел на Дронго, приглашая его принять участие в разговоре, и тот недовольно подумал: «Самую грязную работу они поручают мне. С другой стороны, правильно. Ведь именно я слышал их разговоры и могу задавать вопросы на русском».

– Госпожа Хворостова, я буду говорить с вами на русском языке, – начал Дронго.

Она вздрогнула, испугалась и внимательно посмотрела на него.

– Вы из Москвы? Вы следили за нами?

– Нет. Разумеется, нет. Я приехал сюда на отдых и случайно оказался втянутым в это загадочное преступление. Поэтому хочу задать вам несколько вопросов. И учтите: здесь произошло убийство, так что я рассчитываю на ваши искренние ответы.

– Я вас слушаю.

– Вы уволились из компании из-за Фигуровского? Только отвечайте предельно честно, мы ведь многое уже знаем.

– Да, – выдохнула она, – из-за него.

– Он приставал к вам?

– Да. Он не пропускал ни одной симпатичной молодой женщины в своем офисе.

– И вы ему отказали?

– Да. – Последнее «да» было произнесено совсем не так, как два предыдущих. Дронго нахмурился.

– У вас есть сын от первого брака.

– Да.

– И ваш друг Вязанкин тогда еще не был успешным биржевым маклером.

– Да.

– И наверняка у вас были некоторые проблемы с финансами?

– Да, были.

– Тем не менее вы отказали Фигуровскому и ушли из компании. Все правильно?

– Да.

– А потом вы получили наследство вашей бабушки, поменяли квартиру и устроились на работу в другую компанию.

– Да. – Светлана отвечала довольно односложно.

– Интересно, какую именно сумму вы получили от бабушки?