Тело в Немой реке - Джордж Беллаирс Страница 32

— Говорю вам, я шантажом не занимался. Больше мне нечего сказать. Тисдейл мертв, а Райдер исчез. У вас есть только мое свидетельство. Если вы мне не верите, можете, черт, возьми, обвинить меня в шантаже.

Судя по его внешности, Вуд хотел чего-угодно, но только не этого. Судя по словам Наизбитта, Гарри Вуд был напуган до смерти.

— Райдер говорил вам, что шантажировал Тисдейла?

Перерыв для Гарри Вуда. Фокус вопросов сместился на другое.

— Если подумать, он предположил, что Тисдейл предпочтет держать все в секрете.

— Если это не шантаж, то что?

— В тот момент, я это так не рассматривал.

— Что происходило, когда вы покинули дом Скотт-Харриса?

— Ну моя встреча с Тисдейлом полностью провалилась. Я стоял с глупым видом, пока Тисдейл демонстрировал Скотт-Харрису и Райдеру длину своего языка. Я всегда полагал Джимми робким парнем, запуганным стариком. Но в тот раз все было по-другому. Он буквально рвал старого Скотт-Харриса на куски.

— Что вы имеете в виду?

— Назвал его чертовым старым хулиганом. Использовал именно эти слова. Сказал, что с него достаточно и майора, и его чепухи, и больше он это терпеть не будет. Со стариком чуть не случился приступ. Потом Тисдейл повернулся к жене и сказал, что ему жаль. Похоже, его огорчило, что он должен сказать ей правду. Больше я ничего не слышал. Старый Скотт-Харрис повернулся ко мне и сказал «А ты чего здесь торчишь. Это семейное дело. Ты и так создал достаточно неприятностей. Убирайся.». Что-то вроде этого. Я был так удивлен, что не нашелся с ответом и просто ушел. Восхитительная наглость: выставить меня из дома, куда я пришел по его просьбе.

— Тисдейл вам вообще ничего не сказал?

— Я думаю, как раз собирался, когда Скотт-Харрис открыл дверь и выставил меня. Он даже начал говорить «Что касается тебя…». Если бы он оскорбил меня, я дал бы ему по морде. Я не хотел ссориться со стариком: он в два раза старше и вполне мог получить инсульт, но терпеть оскорбления от Джимми Тисдейла…

— Он собирался сказать вам что-то по поводу шантажа?

— Говорю же вам, я понятия не имею о шантаже. Это Райдер.

— Ну что ж. Рад, что мы это выяснили. На сегодня все. Думаю, мистер Вуд, мы еще увидимся.

— Надеюсь, что нет. С меня достаточно.

Гарри Вуд надел шляпу и максимально быстро покинул участок. Когда он шел через площадь, прохожие недоумевали, куда это он так спешит.

Литтлджон закурил трубку и начал медленно ходить по комнате, погруженный в мысли. Затем он взглянул в выходившее на площадь окно.

Сотрудники возвращались на заводы и в офисы, и рынок был уже почти пуст. Продавец сыра и цыплят продал все и теперь складывал свой прилавок. Продавцы фруктов меняли цены: писали их мелом на коричневой бумаге и втыкали между своим товаром. Торговец шторами проводил аукцион на свой товар. Он уже крепко выпил и время от времени отдавал отрезы ткани бесплатно.

Поминки в «Лебеде» закончились, и народ потихоньку расходился. Многочисленные рукопожатия и поцелуи. Большинство родственников исчезло: отправились на автобусную станцию или вокзал. Двое стариков уехали на такси. В результате остались только близкие родственники покойного, не знавшие, что делать дальше. Сэм Геддес, торговец зерном, и его жена смотрели на все презрительно и казались находящимися не на своем месте. Оба почти не пили и были возмущены происходящим в главном пабе города. С ними были Хлоя и ее муж Корнфорд, а также Бертрам — брат Джеймса Тисдейла. У жены Бертрама во время похорон начался приступ мигрени, и она отправилась домой в зашторенную комнату к компрессам из разбавленного уксуса.

Продолжался какой-то вялый спор. О чем шла речь, было понятно. Геддесы хотели вернуться в магазин и еще немного утешить Эльвиру. Бертрам пытался уговорить Уолтера Корнфорда выпить в клубе. По поведению светящегося носа Бертрама можно было определить, где находится клуб: нос, подобно жестко закрепленному флюгеру, указывал направление. Наконец, все было улажено. Бертрам и Уолтер отправились в клуб в трех домах от ратуши. Хлоя, чуть не плача, присоединилась к остальным, и они неуверенно зашагали в сторону магазина, словно сомневаясь, будут ли им там рады.

Литтлджон выбил трубку.

— Пойду-ка я выпью с Бертрамом и Уолтером. Я быстро. А вы тем временем попытайтесь получить ордер на обыск дома Скотт-Харриса. Я пытался этого избежать: старик был судьей, и это может вызвать протесты, но постарайтесь.

Наизбитт выглядел ошеломленным.

— Вы же не думаете, что старик…

— Не знаю.

— Тисдейл или Райдер?

— Мне больше интересен Райдер. В доме в ночь смерти Тисдейла что-то происходило. И у нас нет другого пути узнать, что именно.

Бертрам и Уолтер были удивлены, увидев Литтлджона, который был вынужден показать портье свое удостоверение, чтобы пройти в клуб. Старый дом знавал лучшие времена. Судя по деревянной отделке и орнаментальным потолкам, когда-то он был роскошным. Теперь же был потрепанным, почти на последнем издыхании. Содержать такое здание Бэзильдену было не по карману. Плохие картины маслом и чопорные фотографии членов группы основателей клуба украшали стены. Потрепанная мебель, вытертые ковры, старомодные стулья.

Двое мужчин сидели перед дымящим камином в библиотеке. Читать там было абсолютно нечего, но именно такая надпись украшала дверь непрозрачного стекла. Каждый держал стакан с двойным виски, а между ними на столике с мраморной столешницей и покривившимися от старости ногами устроился сифон содовой.

— Добрый вечер, супер. Желаете присоединиться к клубу? Сейчас масса вакансий. Тридцать лет назад стояла длинная очередь желающих.

Бертран значительно повеселел после вынужденной торжественности похорон. Виски явно шел ему на пользу. Нос светился. И он, и Уолтер были в глубоком трауре. Черные костюмы, черные галстуки, черные носки. Уолтер повесил свой черный котелок и положил перчатки на его ободок. Бертрам, как обычно, был в шляпе.

Литтлджон сразу перешел к делу.

— Я зашел узнать, знает ли кто-нибудь из вас что-то о Крисе Райдере?

— Он же исчез, верно?

Ответ был очевиден, и Уолтер это понимал, поэтому он открыл дверь и крикнул официанта Джо.

— Двойной виски для суперинтенданта, Джо.

Бара не было, поэтому Джо просто принес бутылку и стакан, и отмерял суперинтенданту порцию напитка, а затем наполнил стаканы Уолтера и Бертрама.

— Десять и шесть.

Расплатился Бертрам, а Уолтер добавил в стаканы содовую.

— Ваше здоровье. Вы говорили, Райдер?..

— Кто-нибудь из вас хорошо его знал?

Бертрам указал стаканом на Уолтера.

— Он мог. Я с Райдером никогда не сталкивался. И со Скотт-Харрисом. Меня возмущало, как они относились к брату.