Кубанский огонь - Николай Свечин Страница 32

Так и поступили. Филер слез с козел и побежал на станцию трамвая. Ротмистр со статским советником, осторожно высовываясь из укрытия, убедились, что коляска с боевиками подъехала к Чистяковской роще. Осталось лишь дождаться подмогу.

Через четверть часа примчался заведующий агентурой и накинулся на них с вопросами. Лыков с Матегориным рассказали о своих предположениях. Тут же был составлен план. Люди Фон-Гоерца не подходили для задержания, поскольку были в форме. Лишь трое филеров, включая того, что ушел в Чистяковку, могли укрыться на местности. Алексей Николаевич с бойни телефонировал в сыскное отделение и вызвал Пришельцева с надзирателями.

Сыщики приехали все на том же трамвае, когда уже начало темнеть. Статский советник отругал коллежского асессора за медлительность. Тот ответил: а кто мне деньги за извозчиков вернет? Пока они препирались, чуть не упустили момент. Народ начал потихоньку расходиться с гуляния. Арестная команда смешалась с толпой и блокировала выход из рощи. Соотношение сил теперь было в пользу полиции, и командированный немного успокоился. Вдруг он увидел, как знакомая коляска выезжает из-за угла. И уже с седоками. Беки перелезли через забор в заранее оговоренном месте, где их подхватил кучер. Ах, сволочи! Терять время было нельзя, и Лыков решился. Он подбежал и трижды выстрелил в Семикобылина. Без предупреждения и пальбы в воздух, в нарушение всех инструкций. Возможно, правильнее было подбить лошадей, но ведь у террориста в руках находился портфель.

Выстрелы нарушили идиллию весеннего вечера. Завизжали женщины, кинулись в разные стороны обыватели. Жандармы растерялись, а сыскные нет. Отчаянный Корж повис на поводьях, не дав перепуганным лошадям понести. А Лыков прыгнул в коляску и вырвал портфель у раненого анархиста. Кто-то из грузин попытался ударить его кинжалом, но тут же получил пулю в грудь от Пришельцева. Через секунду все было кончено. Семикобылин лежал возле колеса и отходил, тело его содрогалось в предсмертных конвульсиях. Рядом корчился его товарищ, третий боевик сидел на траве и вращал глазами, крича что-то не по-русски.

К Алексею Николаевичу подошел смущенный Фон-Гоерц:

– Господин статский советник, я буду вынужден написать рапорт. По какому праву вы застрелили подозреваемого? Мы ведь даже не уверены, что это Семикобылин!

Лыков молча протянул ему портфель.

– Что это?

– Не забудьте указать его в вашем рапорте. Только не взорвитесь, когда будете досматривать.

Питерец повернулся и пошел прочь, к станции трамвая. Кубанские сыщики, не сговариваясь, двинулись за ним. Остались лишь жандармы. За спиной полицейских щелкнул замок портфеля и ахнул Фон-Гоерц.

– Дьявол! Всем отойти на сто шагов! Вызывайте артиллеристов!

Утром Тихобразов телефонировал в сыскное и сообщил Лыкову:

– Уцелевший грузин дал показания. Анархисты действительно намеревались грабить склад огнеприпасов. А Бахчиванджи отвлекал.

– Бомбу разрядили?

– С большим трудом. Спасибо, Алексей Николаевич. Теперь все мы понимаем, что могло случиться, если бы вы не прикончили эту сволочь.

– Фон-Гоерц передумал писать на меня ябеду?

Полковник сконфуженно ответил:

– Вы уж не сердитесь на него. Растерялся человек.

– Не сержусь. Вы лучше, Александр Николаевич, напомните ему про материалы наблюдения за казаком по фамилии Рябоконь. Помните? Который изобретал оружие. Ротмистр обещал дать их мне для ознакомления.

Тут Тихобразов расстроил сыщика:

– Мы пытались найти, но безуспешно. Журнал наблюдений еще зимой затребован в Тифлис, в Кавказское РОО ^[43]. У нас ничего не осталось.

– Как не вовремя! Александр Николаевич, достаньте, пожалуйста, копии с журнала. Срочно! Сошлитесь на Высочайшее повеление. Ведь те, кого мы вчера изловили, – случайные злодеи. Хорошо, конечно, что они попались. Но мы ищем других.

Начальник КОЖУ обещал раздобыть нужные сыщику бумаги. А Лыков отправился на полицейский телеграф и вызвал к прямому проводу чиновника Восьмого делопроизводства Департамента полиции Анисимова. Тот был подполковником артиллерии в отставке и мог дать статскому советнику нужную справку.

Лыков со слов Кайтлесова описал загадочное оружие и спросил: что это может быть? Анисимов ответил: такого оружия не существует! С восклицательным знаком на конце… Сыщик не менее категорично сообщил, что оно есть и вполне себе стреляет. Разбойники называют его «кубанский огонь». Бывший пушкарь задумался минуты на три. Наконец телеграфная лента снова поползла. Алексей Николаевич в нетерпении потянул ее за конец. Эксперт изменил свое мнение. Он писал, что метатель огня напоминает полевую мортиру, которую наши артиллеристы придумали и испытали в Порт-Артуре при обороне от японцев. Вот это новость! Лыков ухватился за нее и спросил, где найти следы мортиры. Анисимов отослал его в Главное артиллерийское управление.

Поблагодарив коллегу, Алексей Николаевич задумался. Со своими полномочиями он мог потребовать от начальства, чтобы Анисимова послали в ГАУ искать следы порт-артурского изобретения. Горе-кулибин Рябоконь мог быть одним из героев обороны. Подсмотрел там мортиру, сделал подобную и попытался продать ее Военному министерству. Оно отказалось, и казак предложил пушку бандитам. Вполне себе версия. Но подполковник Анисимов теперь состоит на гражданской службе, а здесь полезнее будет человек военный. И Лыков отбил экспресс генерал-майору Таубе. Второй раз он описал телеграфными словами загадочное оружие, упомянул кратко, что следы его могут отыскаться в ГАУ, и попросил поддержки. Не забыв добавить про Высочайшее поручение.