Дело о счастливых ножках - Эрл Стенли Гарднер Страница 32

– Мэйми, помни, что я тебе сказал, – бросил ей Перри Мейсони пошел к машине.

– О, да этот красавчик опять в обновке сегодня, – ещеуслышал он ее отзыв относительно Брэдбери, – а какая самодовольная улыбка…Пошел бы он подальше!

Перри Мейсон мысленно улыбнулся столь искреннему пожеланиюдевушки, сел в машину и произнес:

– Давайте по улице, приятель, и где будет поменьше движение,остановитесь. – Он улыбнулся Делле Стрит и поймал пристальный взгляд Брэдбери.– А вы настойчивый, негодный малый, Брэдбери, – пожурил он.

– Я – борец, – мягко заметил тот.

Мейсон изучил холодные серые глаза и кивнул. Он достал изкармана пачку сигарет, предложил Делле Стрит, Брэдбери же отказался и досталсигару, тут же чиркнув спичкой о подошву. Делла Стрит глазами поблагодарилаБрэдбери и прикурила от спички Мейсона. Брэдбери, нахмурившись, отвел спичку ксвоей сигаре. Мейсон, прикурив и затянувшись, повернулся к Брэдбери:

– В чем дело, что за суматоха? Как я понял, вы собиралисьчто-то предпринять, если бы меня не встретили?

– Я предпринимаю вполне осмысленные вещи, – тихо исамолюбиво заметил тот. – И мне кажется, я имею право на встречу и беседу садвокатом, которого нанял за вполне справедливую оплату.

– Давайте не будем об этом спорить, – миролюбиво ответилМейсон. – Вы как раз сейчас беседуете со мной. Что вам угодно?

– Я хочу, чтобы вы защищали доктора Роберта Дорэя в деле обубийстве Фрэнка Пэттона!

– Я думал, вы хотите, чтобы я защищал Маджери Клун…

– Да, это так. И доктора Дорэя тоже.

– Вы думаете, они замешаны оба?

– Формально оба, – наклонил свой щегольской пробор Брэдбери.– Я сегодня утром получил кое-какие новости: против них выдвинуто обвинение,издано предписание начать розыск.

– Скажите ясно, чего вы хотите?

– Хочу, чтобы вы защищали доктора Дорэя, моя конечная цель –услышать, что он оправдан.

– Это будет нелегко, – тихо сказал Перри Мейсон, задумчиворазглядывая слоистый сигаретный дым. – Если они оба обвиняются в убийстве,может случиться так, что я не смогу защищать обоих. Иными словами, вдруг Дорэйпереведет обвинение на Маджери Клун, а Маджери Клун попытается обвинить Дорэя…

– Да не нужна здесь юридическая этика! Положение критическое!Что-то нужно сделать, и сделать немедленно! Я хочу, чтобы доктора Дорэяоправдали, а вы знаете так же хорошо, как и я, что столкновения интересов небудет. Если и появится шанс для конфликта между ними, то это случится толькопри попытке взять на себя вину, чтобы прикрыть другого. Это единственное, чегоя боюсь… Я хочу, чтобы вы представляли обоих и чтобы такого не случилось…

– Ладно, – ответил Перри Мейсон. – Мы поговорим об этом,когда придет время. Как я понял, их еще не арестовали?

– Точно.

– Вы знаете то же, что и полиция?

– У них довольно сложное положение, – сказал Брэдбери. –Очень серьезное обвинение против доктора Дорэя. Я, правда, сомневаюсь, есть личто-то серьезное против Маджери Клун.

– И вы хотите, чтобы я оправдал Дорэя. Это так?

– Вам просто придется оправдать Дорэя.

– А я думаю, настала острая необходимость нанять отдельныхадвокатов для обвиняемых, – сказал Мейсон, устремляя свой ястребиный взор наБрэдбери. – Кого из них мне, по-вашему, взять?

– Никакой необходимости нет! И я не хочу это обсуждать. Ябуду настаивать, чтобы вы представляли обоих, адвокат, и как составную частьэтого дела вы распутаете все маленькие неувязки с дверью!

– Что за дверь? – прищурив глаза, поинтересовался Мейсон.

– С той закрытой дверью в квартире Пэттона, – уточнилБрэдбери, сбив пылинку с рукава. – Я не совсем дурак, мистер Мейсон. Я ценю то,что вы сделали. Понимаю, что все вами совершенное – во имя тех интересов, чтодля вас наиболее важны… Однако, я думаю, полиция сможет доказать, что Маджери Клунбыла в этой проклятой комнате перед убийством. Если дверь была не заперта,Маджери Клун могла войти, увидеть тело и в панике выскочить. Она побояласьрассказать полицейским об увиденном. Если же дверь была заперта, стало быть, уМаджери был свой собственный ключ. Это может означать, что она вполнехладнокровно контролировала свое душевное состояние, чтобы выждать, а потомзапереть за собой дверь. Но это обернется для Маджери крахом; это худообернется для ее дела…

– Но, – стал возражать Мейсон, – можно ведь предположить,что Маджери Клун была в ванной, закатила истерику; кто-то услышал ее крики,вбежал и убил Фрэнка Пэттона…

– В таком случае, – веско и словно диктуя стенографистке,продолжал Брэдбери с такой интонацией, будто он перед тем, как сказать, обдумалкаждую фразу и, более того, считывал ее сейчас с какого-то невидимого спутникамэкрана, – Маджери Клун последняя вышла, если не выбежала, из комнаты, покаубийца находился там. Найти тело, не дав знать об этом, – возможно, нарушениекаких-то правовых и нравственных норм. Обнаружить убийцу на месте преступленияи содействовать ему в исчезновении – совсем другой коленкор, это может сделатьее соучастницей преступления. Я не хочу этого. В общем, адвокат, вопрос озакрытой двери становится все более и более актуальным…

Делла Стрит беспокойно заерзала на сиденье, машина убавилаход, и дома через три остановилась.

– Здесь? – спросил водитель.

– Отлично, – монотонно ответил Мейсон, будто он лунатик иразговаривал во сне, и, не сводя с Брэдбери тяжелого, сурового взгляда,проговорил: – Брэдбери, давайте поймем друг друга. Вы хотите, чтобы я занималсяМаджери Клун и доктором Дорэем?

– Да.

– Это должно быть оплачено.

– Естественно!

– И более того, вы настаиваете на оправдании…

– И более того, – веско повторил Брэдбери, – я настаиваю наоправдании. Я думаю, адвокат, в данных обстоятельствах имею на это право. Еслиоправдания не будет, у меня возникнет необходимость раскрытия некоторых фактов,о которых мне бы не хотелось упоминать в настоящий момент, но которые, как мнекажется, указывают, что дверь была закрыта кем-то уже после того, как оба –Маджери Клун и убийца – покинули место совершения убийства.

– И это ваше заключительное слово, – сказал Перри Мейсон.

– Да, если вам угодно, это мое последнее слово. Я не хочуказаться грубым, адвокат. Не хочу, чтобы вы решили, будто я ставлю вас взатруднительное положение, но ради бога! Я намерен провести честную сделку воимя маленькой милой Маджери Клун.

– А во имя Боба Дорэя?