P.S. Любимый, завтра я тебя убью - Иоанна Хмелевская Страница 31

Кароль вкратце информировал клиентку, как провёл рабочий день её муж, и в подробностях описал инцидент в ресторане. Марина внимательно слушала.

— Икра чёрная или красная? — задала она деловой вопрос.

— Чёрная.

— Так я и думала, — раздражённо произнесла клиентка и прикусила язык. Вот как! Муженёк во всяких там «Викториях» объедается чёрной икрой, а её упрекает в расточительстве и каждым грошем попрекает. Ну да это их личное дело. — А где он сейчас?

— В бридж-клубе на Мокотовской.

Знает она этот клуб, когда-то доводилось там бывать. Точнее, один раз была. Очень давно.

— И он играет?

— Не знаю. Я сдал смену и поехал на встречу с пани.

— А там, в «Виктории»… он выглядел испуганным?

— Пожалуй, нет. Скорее поначалу это его немного разозлило, а потом рассмешило. Испуганным был тот человек, с которым он потом говорил.

— И что это за человек?

— Некий Альфред Розета. Оптовик в фирме стройматериалов. Его офис на Балтийской. Торговые связи с итальянцами.

Розета, торговец… нет, не знает она такого, да и ни к чему он ей.

— А машину он где оставлял?

— Кто?

— Мой муж, конечно.

— Перед отелем «Виктория». Вернее, он не припарковал её, а просто бросил, оставил машину с ключами, ею занялись служащие отеля. У них там отдельные места для постоянных клиентов.

Постоянных клиентов, ничего себе! Езус-Мария, сколько же этот Кароль жрёт?! Питается ведь каждый день дома, и как питается! Когда же он успел стать постоянным клиентом ресторана «Виктория»? А, должно быть, те самые вторые завтраки, ленчи…

Марина не знала, о чем ещё спрашивать, а ведь казалось — у неё тысяча вопросов. Ладно, узнала, что Кароль жрёт как боров, но не в этом же дело!

— Ага, минутку. А потом он где припарковывался? Всякий раз, как куда-то приезжал.

— На улице, на платных стоянках.

— А те стоянки охраняемые?

Конрад не дал прямого ответа, он и сам сомневался.

— Теоретически все они должны быть охраняемыми, но случается — и нет.

— А там не крадут?

— Где?

— Да на тех теоретически охраняемых.

Конрад понял, что имеет дело с клиенткой на редкость трудной. Шеф высказал предположение, будто баба решила проследить за мужем из-за девок, похоже, подозревает его в супружеской неверности, а из её вопросов следует совсем другой вывод. Кажется, она и правда тревожится за мужа, заботится о его безопасности. Хотя… Тревожится за мужа или за дорогую иномарку? «Ягуар» действительно машина дорогущая.

— В принципе, на охраняемых стоянках машины уводят редко, — осторожно заметил Конрад. И прочёл клиентке целую лекцию о том, как обстоит дело с кражами машин в Польше вообще и в Варшаве в частности.

Клиентка слушала, боясь проронить слово, что вдохновляло лектора, к тому же ему задавались очень интересные и небанальные вопросы.

Наконец Марина отпустила беднягу. Конрад подождал, пока клиентка уедет, и только потом сел в свою машину, ошарашенный и чрезвычайно заинтригованный.

* * *

Вечером того же дня в кабинет Кароля через приотворённую дверь проскользнул Пуфик. Как все представители кошачьих, Пуф был ярко выраженной индивидуальностью со своими пристрастиями. Его пристрастием была бумага.

Пуфик вскочил на кресло у письменного стола, с него — на стол. На столе почти ничего не было. Правда, стояли два телефонных аппарата, совсем неинтересные, и лежала папка для корреспонденции, к сожалению, закрытая. Зато рядом с ней на полированной поверхности стола белел лист бумаги для принтера с какой-то короткой записью посередине. Компьютер со всеми приспособлениями располагался на особой приставке, рядом со столом.

Кот, ясное дело, не мог прочесть, что написано на бумаге, но обнюхал её с величайшим наслаждением. Затем попытался ухватить зубами и не смог — бумага скользила по гладкой поверхности, не даваясь в зубы. Тогда кот принялся легонько подталкивать её лапой и толкал до тех пор, пока листок не упал на пол.

Спрыгнув вслед за бумажкой, Пуфик хищно набросился на несчастную и принялся мять её лапами, рвать когтями, грызть зубами. На мягком ковре у листа бумаги не было никаких шансов на спасение, кот схватил измятый ком и с торжеством потащил его в своё логово, на большую плоскую подушку в углу за камином. Там опять потоптал и помял бумагу, даже попытался отодрать от неё кусочки, урча от наслаждения, в упоении вслушиваясь в негромкий шелест и треск поверженного противника.

И Марина, и Юстинка были дома, но ничего не слышали.

* * *

На этот раз Каролю Вольскому в клубе попались отличные партнёры, и он играл в бридж до трех часов ночи, наслаждаясь не меньше, чем в это время наслаждался дома его кот. Из клуба Вольский ушёл, будучи в большом выигрыше.

На улице, как и на платной стоянке у клуба, не происходило ничего особенного.

* * *

А Марина пережила один из самых неприятных вечеров в своей жизни.

Ещё по дороге домой она припомнила несколько вопросов, которые следовало бы задать детективу. А также несколько указаний и поручений, которыми его следовало осчастливить. Она решила сразу же по возвращении позвонить парню и все выложить, и плевать на то, что у него закончилось дежурство и он не обязан в свободное время заниматься сыском. Бросив машину на стоянке у дома, Марина поспешила к себе. И тут началась трагедия.

Где же она записала номер сотового телефона своего платного детектива, холера? Помнила, что записывала на каком-то листке. Помнила, что это происходило в кабинете Кароля, наверняка за его письменным столом, ведь там стоит телефон, единственный не подслушивавшийся.

Сбросив лёгкое пальто на кресло в гостиной, хозяйка дома заперлась в кабинете и попыталась восстановить очерёдность своих действий. Так, вот отсюда, по этому телефону, она позвонила шефу агентства. Разговаривала с ним, записала номер сотового агента. А что было потом? На столе никакой записки не валялось — значит, машинально сунула листок в свою сумку. Наверняка предварительно сложив в несколько раз. Не скомкала же шариком? А может, опять же машинально, сунула в ящик стола?

Не думая о том, как взбеленится Кароль, если застанет её роющейся в его письменном столе, Марина лихорадочно копалась во всех ящиках подряд. Один оказался запертым. Она попыталась отпереть его с помощью пилочки для ногтей, булавки для волос и маленьких маникюрных ножничек. При этом вся взмокла и проклинала болвана мужа, который надумал что-то прятать от неё. В данный момент её не интересовали мужнины секреты, для неё главное — отыскать свою бумажку. Не сразу до женщины дошла простая мысль, что, раз ящик заперт, сунуть в него записку она не могла.