Замкнутый круг - Александр Рогинский Страница 31

Если покажешь, что ты ослаб, то этот волк в образе шарика тут же тебя и съест. Единственное, что его может вернуть в исходное положение, это страх.

Поэтому на прощание Кошерин написал Лорикову два простых слова: «ты, гнида, хочешь меня обвести вокруг пальца. Не получится. Я знаю, как тебя заставить шевелиться».

А в это же время чуть ли не ласковым голосом Кошерин интересовался делами семьи Лорикова, с которой всего лишь один раз встречался, когда был приглашен на пикник, как близкий друг. Что запомнилось: все семейство Лорикова, включая и детей, все время жрали во время этой вылазки на природу. Не успели приехать на озеро, как сразу же уселись за стол и принялись поглощать продукты, в изобилии привезенные с собой.

Потому дети, жена и бабушка с дедушкой были похожи, как две капли воды на самого Лорикова-шарики разных размеров и возраста.

* * *

— Он такой милый, просто прелесть, — говорила Клава Розе, — я даже не ожидала. Думала, раз композитор, то все время про свою музыку и будет рассказывать.

Роза отпила кофе и пододвинула мороженое к Клаве, которая щебетала, как весенняя пташка.

Встреча гениальной гитаристки и гениального композитора состоялась. И Роза была довольна, что результат оказался даже лучшим, чем ей представлялся.

Сейчас они сидели в кафе, и Клава делала отчет. В зоопарке, куда они пошли втроем, Роза через полчаса незаметно заблудилась, на звонки мобилки не отвечала. Сам ведь напросился, будь мужиком.

Она так и представляла растерянного Илью, который привык, чтобы рядом кто-то был из своих. А тут наедине с девушкой. Страшно.

Но вот, оказывается, они быстро нашли друг друга и им было весело.

Илья, когда явился после встречи, сиял как утреннее солнце. Совсем другой человек.

— Но вот что странно, — замедлилась Клава. — Илья говорит на разных языках.

— Как это — на разных? — не поняла Роза.

— А такое впечатление, что сначала рассказывает Илья, а потом кто-то взрослый за него. И лицо у Ильи в этот момент меняется.

— Ничего странного, — сказала Роза, — он ведь еще и артист, мог изобразить взрослого. Есть такая игра у нас с ним. Кстати, ты знаешь, что Илья еще и дирижер. И учится этому искусству у Адама Марковича Зильберова. Тот его и учит быть взрослым дирижером. Забавно на их репетициях.

— Нет, это совсем другое. Мне кажется, что в этот момент Илья куда-то пропадает. Идет рядом с тобой человек, и вдруг только его оболочка. Он случайно не болен?

От жизнерадостной Клавы не осталось и следа. Лицо ее стало удивленным и задумчивым.

— Ты что — то придумываешь, — сказала бодрым голосом Роза. — Он совершенно нормальный мальчик. Может быть, и ты для кого — то странной кажешься, ты об этом не задумывалась? Человек так устроен, что бывает странным. Это когда его внутренний мир выплескивается наружу, а он сам уходит в себя.

— Нет, нет, — снова застрекотала Клава. — Это не то. Он странный по-особенному. Он даже ростом выше становится, когда говорит. Ну, честное слово!

— Это уже твоя фантазия начинает разыгрываться. О чем же вы договорились?

— Через неделю в филармонии должна состояться премьера его новой симфонии, он пригласил меня. Но, к сожалению, я на его концерт попасть не смогу, хотя сказала ему, что приду, — сказала Клава. — Только сегодня пришла новая разнарядка, и я должна ехать на гастроли в Россию почти на все лето.

— Ну, тогда ваша дружба скоро забудется, — с сожалением сказала Роза. — Жаль. Ты так необходима Илье… для его хорошего творческого самочувствия. Он стал после вашей встречи совсем другим.

— Правда? Глаза Клавы зажглись любопытством.

Да, кажется, у них ничего не получится, размышляла Роза, когда осталась одна. Клаве позвонили по мобилке, и ее как ветром сдуло. Роза даже позавидовала — какая у нее энергетически насыщенная и интересная молодая жизнь. Вся заполнена эмоциями, творчеством, движением. Роины молодые годы проходили совсем по-иному.

Мысли снова вернулись к Илье. Собственно, зачем ей, не основному педагогу этого талантливого мальчика, так углублено заниматься им? У него в конце концов есть свой педагог Юра Примаков.

Он уже заабонировал его на Москву, и через год-два Илья уедет в российскую столицу, заживет совершенно другой жизнью, а от их совместной работы останутся лишь воспоминания.

Но она им занимается. И не только совершенствованием игры на фортепьяно, а еще и выполняет чисто родительские функции. Хотя это ведь сам Илья к ней прибежал со своей неожиданной любовью.

Эта любовь, как вспыхнула неожиданно, так и погаснет в одночасье. Теперь Роза, после разговора с Клавой, в этом не сомневалась. Они столкнулись, походили, посмотрели на зверей, понравились друг другу в основном потому, что много нового было. А пройдет несколько дней разлуки, а судя по гастролям Клавы, и месяцев, и ничего от высоких чувств у Ильи не останется.

Он уже весь в новом своем сочинении, пишет первый фортепьянный концерт. На прошлом уроке показывал основную тему: острая, как нож, вся на качающихся ритмах. Совершенно необычная музыка. Она и поглотит все время Ильи, ему некогда просто будет задумываться о Клаве, о том, что он влюбился. Он и должен влюбляться в этом возрасте. Но ни в коем случае не доводить дело до любви — глубокого состояния комы этого чувства.

Ему есть куда сбрасывать свои высокие энергии. И если появится вампирша — любовь, то может не состояться Илья — композитор, который нужен всем музыкально мыслящим людям.

Роза сидела перед наполовину выпитой чашкой кофе и смотрела сквозь стеклянную стену на улицу. Люди проплывали, как во сне, машины беззвучно напрягали свои колеса, а в их салонах сидели неподвижные, устремленные вперед манекены.

Мир выплавлялся в один пласт, Розе было хорошо, что он становился таким. Она чувствовала, что сейчас попала на свою волну, которая плавно качает ее в этой вечной действительности, где окружающее представляется постелью, в которой ты расслабляешься и мечтаешь.

Что Клава говорила об Илье такого, что ее встревожило? Ах, да — что он вдруг становится другим человеком, взрослым и говорящим по — взрослому.

Роза защитила Илью, она хотела подправить впечатление Клаве, как подправляет мастер макияж у красавицы. Так ведь хочется, чтобы все было хорошо.

Но наблюдательная девушка Клава заметила то, что уже давно заметила Роза. Илья действительно, словно Аркадий Райкин, снимал с себя одну маску и надевал другую. В иные моменты казалось, что ты находишься в театре теней и спецэффектов.

Как — то она сказала об этом Виктору, тот ухмыльнулся.

— Он же гений. А где ты видела гениев без смещений и отклонений? Все, что является отклонением, связано с неврозом. Мозг нам дан свыше, и никто не знает его возможностей, ведь странно, что сначала умирает сердце, а лишь затем это желе вперемешку с мягкими костями. Мозг как бы осматривает свое пространство — все ли уже расписались об убытии из этого света.