Человек – сейф - Стефка Модар Страница 31

Миловидная медсестра, поправляя прическу, выглядывая в окошко, с некой досадой заметила:

– К сожалению! Ничем не могу помочь!

– Тяжелобольной в реанимационной палате.

– Состояние тяжелое, до сих пор в коме.

Извинительно улыбаясь Олегу, пожала плечами.

Олег вежливо, но расстроено улыбнулся.

Повернувшись, кисло улыбнувшись даме, которая в буквальном смысле слова въелась в него своим пронизывающим насквозь взглядом, отошел, та тут же охотно заняла свободное место. Девушка, сочувственно посмотрев, подняла бровки, мило улыбнулась. Олег, разводя руки в стороны, тоже улыбнулся, помахав ей рукой скорее, чтобы отдать должное её вниманию, прикованному к нему, поспешил удалиться.

Она его провожала взглядом. Он, ускорив шаг, вышел из приемного покоя.

Выйдя из двери клиники, Олег заметил стоящих около входа несколько расстроенных людей. Это две женщины среднего возраста и пожилой мужчина.

Женщины плакали, вытирая слезы, мужчина, броско вскинув на Олега, беглый с укором взгляд, как бы стесняясь того, что тот нечаянно стал свидетелем потока слез, тяжело вздыхая, стал успокаивать женщин.

Олег косо глядя на них с пониманием, стал поспешно спускаться по ступенькам, боясь поднять на них лишний раз взгляд, торопливо направился к машине.

На ходу вынимая мобильник, клацая по кнопкам, набрал номер. Подойдя к машине, открывал дверку, застыв на месте, перекрикивая гул проезжих машин, сказал:

– Мишкин, привет! Это я. Новость такая!

– Хрипунов до сих пор в коме.

– Так что подсуетись, и ты там как-то убеди шефа, пусть не торопит со статьей.

– И так в мыле всё перерыл, помог адвокату написать жалобу, делаю все что можно.

– Пока ничего не говорит мне о его вине, скорее о его невиновности.

– Но это опять же мое личное мнение, видение фактов.

Вслушиваясь с напряженным вниманием:

– Ну, да! Рука не лежит, что-то писать, абы накатать, выдыхая, – как приговор общества! Нет, не могу! Буду «рыть» дальше.

– Короче!

– Дождусь, должен же и Хрипунов воскреснуть, чтобы развязать все узлы.

Закругляясь:

– Всё «Солнышко», я погнал к тому деду, к отцу Эммы. Отключился. Торопливо набирая номер отца Эммы:

– Добрый день! Я, Олег Кривонос из криминальной хроники. Где бы нам с Вами пообщаться, если конечно возможно? Вслушиваясь, утвердительно кивая:

– Да, сейчас буду! Да, да я знаю адрес вашей дочери.

Выключив телефон, приоткрыв дверцу, сел в машину. Та тут же сорвалась с места. Исчезая за поворотом с выезда. Невольно посмотрев в боковое зеркало, заметил, как его провожал взглядом пожилой мужчина. Женщины стояли, тревожно разговаривая о чём-то своём…

…Эмма находясь в зале, в домашнем халате вытирала пыль на полке в стенке.

В открытую дверь вошёл отец, в спортивном костюме, какой-то очень озадаченный, привлекая ее внимание, заглядывая ей в глаза, сказал:

– Дочка! К нам сейчас приедет гость, журналист.

Глядя с заботой на дочь:

– Я разрешил.

Та молча продолжала вытирать пыль.

Он вкрадливо:

– Хочет пообщаться со мной. О случившемся на трассе. Подойдя, обнял дочь.

Та монотонно вытирая пыль, взяв в руку фото, рассматривая с болью, менялась в лице. Можно было прочесть всю ее боль.

Отец, с состраданием глядя на неё, с дрожью в голосе предложил:

– Ты бы пошла, отдохнула в детскую.

Дочь, выбираясь из нежных объятий отца, не глядя ему в глаза, отвернулась. С какой-то отрешенностью взяв фото стоящие перед ней на полке, стала рассматривать, по щеке текли слезы обиды, горечи, боли.

Она, заглатывая, вглядывалась в лица близких и родных, вздыхая, приглушенно еле заметно улыбнувшись уголками губ, ушла в воспоминания…

…Тихий летний вечер. Спокойное, утомлённое солнце вдали за корпусом плавно садилось, смеркалось. Корпус – постройки 60 годов с несколькими штрихами современности. Да, она помнит то время до мелочей…

…Эмма в ярком, пляжном сарафане – халатике, в шлепках, стоит около входа.

Игорь в легких брюках и цветной рубашке, в мокасинах, поглядывая на неё со стороны, нервно курит. Вскидывая обволакивающий взгляд, гася сигарету, наотмашь откидывает бычок как можно дальше в сторонку. Тихо спрашивая:

– Пошли, погуляем. Может, сходим к морю?

Эмма, чмокая в нос, торопливо:

– Я за!.. Пошли.

Обрывистый спуск, едва видна протоптанная тропинка.

Игорь помогает Эмме спускаться, придерживая аккуратно за локоть.

Она периодически ойкает, падая в его крепкие объятия, стесняясь своей неловкости.

Оказавшись на пляже, им двоим, показалось странным, что лежаки совершенно пустые.

Они, приближаясь к морю, ощущая его прохладу, некую магию, разуваясь, бегают наперегонки, как дети, играясь с колышущимися волнами, этим отвлекаясь, чтобы не показаться до глупости влюбленными.

Поймав ее, Эмму в объятия, заглядывая в глаза, Игорь тихо, как будто впервые, спрашивает:

– Ты меня любишь?

Не дождавшись ответа, пылко целует.

Она, закрыв, поддаётся его порыву. Между ними происходит притяжение необъяснимой силы, что их сближает. Он, притягивая ее к себе, неистово целует. Поцелуи крепкие, уверенные, и ей как никогда они кажутся искренними, в порыве любви просто не могут быть – ложными и обманными.

Она, Эмма это чувствует, сердце об этом кричит, бунтуя, противостоя всякой ереси, отметая напрочь в прошлое, смывая холодной морской водой, унося всякую ерунду вдаль.

Море играло волнами, появившиеся звезды отражались в нем, как в зеркале. Луна освещала, как в полнолуние. Было божественно. В голове мелькнуло: «Неужели я счастлива, он меня любит?»

Невольно вспомнилось «индийское кино», там всегда была окрыленная возвышенная любовь. Как оказалось, она присуще и нам, простым смертным из реалии жизни.

Игорь потихоньку с осторожностью начал расстегивать её сарафан, снимая. Сарафан, как пушинка спал вниз на волну, волна тут же вынесла на прибрежный песок.

Время для них двоих остановилось. Они в неописуемом трепете.

Игорь, удерживая Эмму в своих сильных объятиях, признается в который раз в любви.

При этом, напрягаясь, снимает с себя брюки, расстегивая свою рубашку, наотмашь отбрасывая на песок. Упав на прибрежный песок, отдаются страсти, что копилась в них столько лет и была выношена мечтой, грёзами и вещими снами.