Коллекция китайской императрицы. Письмо французской королевы - Елена Арсеньева Страница 31

С призраками или нет, автобус наконец дотащился до Нуайера. Алёна вышла и немедленно ринулась в туалет. А потом свернула в магазинчик – купить мороженое. Только здесь продавалось ее любимое «Rhum-raisin», ромовое с изюмом, имеющее пусть слегка синтетический, но все же обворожительный вкус детства. И точно так же, как некогда в детстве, хрустели вафли – очень вкусные, нигде больше ей таких есть не приходилось.

Идти через весь городок с подтаявшим мороженым не хотелось. Да и жара к вечеру почему-то не спала, а еще пуще разошлась, поэтому Алёна свернула в самое, кажется, прохладное место города – в старую, еще восемнадцатого, а может статься, и семнадцатого века, каменную городскую прачечную на берегу реки Серен. И села там на каменную ступеньку, прислонившись к каменной стене.

В России в былые времена зимой стирали в прорубях, а здесь даже в самые студеные зимы реки толстым слоем льда не покрываются, вот и придумали некое строение на берегу реки. Горожанки – не самые знатные, конечно, а их служанки – выходили из дому с узлами грязного белья, собирались в прачечной, становились на колени над канавкой и стирали, били вальками (кстати, интересно, пользовались ли вальками француженки или они – сугубо русское изобретение?), полоскали белье, а потом, выкрутив его, цепляли на крюки, нарочно для этого подвешенные к балке над головами. Между прочим, бить вальками, вообще стирать по-русски, по-старинному, называлось «прати», отсюда и слова «прачечная» и «прачка». А местное стиральное заведение именовалось «lavoir» и означало место для стирки белья, устроенное на реке или пруду. В Муляне тоже имелся такой лавуар, но там прудик заглохший, заросший травой, и домик маленький, скромненький, а в Нуайере – настоящая римская купальня, только без фресок на стенах.

Странным образом Алёне всегда становилось легче на душе, когда она приобщалась к чему-то безусловно старинному. Уж казалось бы, во Франции старина на каждом углу, а все равно приятно было в этом лавуаре посидеть и попредставлять себе прачек с картин Фрагонара или Греза – как стоят они на коленях, подоткнув под них свои пышные юбки, чтоб не мерзнуть на студеных камнях…

Хотя нет, женщины на картине Фрагонара, которая так и называется – «Прачки», – в нарядных, легких платьях вешают белоснежные простыни в старинном, невероятно красивом саду рядом с мраморной скульптурой льва. И прямо слышно, когда глядишь на полотно, как ветер хлопает мокрыми простынями и шумит в листве высоченных платанов…

Алёна доела мороженое, ополоснула пальцы в исторической лохани и сунула руку в сумку – за платком. Потянула бумажный квадратик, за него зацепились наушники плеера, за наушники – что-то бисерное, длинное… Ах ты, господи, у нее в сумке вечно черт ногу сломит! Ой, это же сумочки девчонок, бисерные сумочки, купленные на ярмарке в Троншуа. А вдруг сестрички сейчас горько рыдают, вспоминая свои покупки, думают, что потеряли? Надо бы позвонить, успокоить их… Однако из Нуайера мобильная связь не проходит – городок в низине лежит, между отрогами Бургундских гор, не так чтобы очень высоких, но все же представляющих неодолимую преграду для сигналов сотовой связи.

Пора возвращаться. Наверное, Марина уже беспокоится, а позвонить и сообщить о себе можно не раньше чем через полчаса, а то и минут через сорок, когда Алёна поднимется по довольно крутой дороге…

Она вышла из лавуара и направилась к городским воротам, по пути наводя порядок в сумке. Одна из бисерных сумочек выскользнула, упала на дорогу, раскрылась… Изнутри вылетела шоколадная обертка: маленькая, как этикетка от спичечного коробка, очень красивая, лаково-блестящая, черная с алой надписью «Le château Archambeaux».

Что? «Замок Аршамбо»? Но ведь так называется отель в Нуайере! Единственный отель, но больше тут и не нужно, в этом игрушечном городке.

Интересно, откуда в Лизкиной сумке бумажка от шоколадки, какие могут получить только постояльцы отеля вместе с чашкой кофе в тамошнем баре? Лизу кто-то угостил?

Стоп… Алёна выхватила вторую бисерную сумочку, Танину, и раскрыла ее – там лежала такая же бумажка. Ну конечно! Лизочка, рыдая, рассказывала, что тетенька, обманом отнявшая браслет, дала им с Таней шоколадки…

Очень мило! Выходит, лысая пакость, обокравшая детей, живет в Нуайере? В местном отеле? Между прочим, Алёна только что его миновала. Но если так, она не упустит возможности выяснить кое-какие отношения!

Наша импульсивная героиня развернулась на месте и ринулась к отелю.

За столиками перед входом, как всегда, сидели несколько туристов, попивавших местную самогонку, называемую ратафьей – божественный напиток! – или разнообразнейшее «бургундское» нуайерского производства. Ни лысой, ни ее бритоголового и конопатого приятеля среди них не было.

Алёна вошла в холл и несколько мгновений стояла, размышляя, не снять ли очки: в небольшом зальчике было довольно темно.

– Вам угодно номер, мадам? Или вы кого-то ищете? – раздался мужской голос.

Писательница обернулась, пытаясь разглядеть лицо человека, стоящего напротив высокого, узкого, довольно плотно занавешенного окна. По голосу можно было понять, что он довольно молод.

– Я хотела бы поговорить с кем-то из хозяев, – не очень решительно начала Алёна, – кое-что у них спросить…

– Я племянник мадам Аршамбо, владелицы отеля, меня зовут Эсмэ. Я помогаю тете и, может быть, смогу ответить на ваш вопрос, – проговорил мужчина чрезвычайно любезно.

Алёна в сомнении смотрела на него. Сомнение было вызвано прежде всего тем, что она не видела, с кем разговаривала. И еще имя такое странное, старинное… Вроде был такой бургундский граф Эсмэ, прославившийся… А бог его знает, чем он там прославился, тот граф, главное, что он был и звали его Эсмэ. Имя как раз для Нуайера с его лавуаром!

А впрочем, есть же режиссер Эсмэ Ламмерс. То есть имя и современное, просто очень редкое.

Снять, что ли, очки? Да нет, молодой человек еще испугается, сочтет ее беглой преступницей и ничего не скажет.

– Я ищу… – с запинкой заговорила Алёна, не зная, как половчей представить ситуацию, – я ищу одну даму. Мы сегодня виделись на ярмарке в Троншуа и… и я купила одну вещь, а потом произошло недоразумение, и мы… и та дама уехала, а вещь случайно осталась у нее. Вот я и хотела бы спросить у нее…

– Недоразумение? – хмыкнул невидимый Эсмэ с гораздо менее утонченной интонацией. – Ничего себе недоразумение: с чужой вещью отбыть восвояси! А как зовут даму?

– К сожалению, не знаю, – пожала плечами Алёна. – Предполагаю только, что она остановилась в вашем отеле, причем не одна, а со своим спутником. Он высокий, бритоголовый, веснушчатый и, знаете, такой как бы рыхловатый. Одет был сегодня в красную майку, а женщина в черное платье, и она вся такая смуглая, худенькая и… тоже без волос. Есть у вас постояльцы с такими приметами?

– А этот… – Молодой человек подумал и поправился: – Эта особа не была ли еще и в огромных темных очках вроде ваших?

– Ну да! – обрадовалась Алёна. – Вы ее знаете?