Лифт в преисподнюю - Михаил Март Страница 31

2

Стебликова поместили в тюремный госпиталь. На первом же допросе он потребовал встречи со старшим следователем по особо важным делам областной прокуратуры Трифоновым, чем немало удивил оперативников. Обычно требуют адвокатов, а не сыщиков высшего пилотажа, на свою же голову.

Трифонов отозвался на призыв и прибыл незамедлительно в сопровождении капитана Куприянова. Некоторые подшучивали: «Мы с Тамарой ходим парой», «Шерочка с Машерочкой», а один остряк высказал мнение, что Трифонов не рубит по фене и ему нужен переводчик.

Лейтенант лежал на койке весь перебинтованный, будто костюмчик себе из марли купил. Изолированная палата с решетками на окнах, железной дверью с глазком и прикрученной к полу койкой, а в остальном условия шикарные. Вид портила параша в углу и серые стены, а так, жить можно. Некоторые наши гостиницы для свободных граждан до сих пор придерживаются схожей планировки. Дешево и сердито.

— Лежи, калека! — поднял руку Трифонов, когда Стебликов попытался приподняться. — Спасибо нашему спецназу, до сих пор стрелять не научились, а то пришлось бы нам с букетиком к тебе на могилку приходить.

— Время упущено, Александр Иваныч! Время! — занервничал лейтенант. — Срочно нужно дать в газетах сообщение о том, что пойман или убит беглый рецидивист Парфенов Роман Ильич. По кличке Парфен. Этот тип сейчас в бегах. Я его брал в нынешнем году, но он из прокуратуры сбежал.

— Наслышаны, — кивнул Куприянов.

— Так вот, в артели я себя за Парфена выдавал. Вряд ли они мне поверили до конца. На дело послали, прощупать хотели, а дело завалилось. Теперь они все концы в воду попрячут. Я смотрел газеты. Там сказано о двух преступниках и налете на офис фирмы «Люцерн». Сказано, что при захвате один преступник ликвидирован, а второй взят с поличным. Я не знаю, о чем писали другие газеты и что передавали по «ящику», но артельщиков надо убедить в том, что живым взяли моего напарника, а рецидивист Парфен убит при сопротивлении властям или при попытке к бегству.

— Вряд ли они клюнут на эту «утку», лейтенант. Там тоже не лохи.

— Но если их не трогать, они поверят. Рано их гнездо ворошить. Там столько дел нарыть можно, что закачаешься. Только бы не спугнуть.

— А их никто не трогает. Ты же не заложил артель следствию? — с ухмылкой спросил Куприянов, видя, что Стебликов полон азарта и рвения. — Так что ты об артели узнал?

Куприянов присел на край кровати, а Трифонов — на единственный табурет.

— К сожалению, не очень много. Но если покопать, то материала не на одно дело хватит. Самое главное: свидетель, что на шоссе был и видел аварию, сам туда приезжал. У них под цехом есть мастерская, где из вишневого «мерседеса» сделали конфетку и покрасили в тот же цвет. Приехал «свидетель» на серебряной «нексии», но машина в сторонке стояла, далековато, и я не видел, кто его привез, а уезжал парень на «мерседесе»!

— Да. Мы уже об этом знаем. Выдавал он себя за Владимира Новикова. Жил на Синопской набережной. Снимал там квартиру под именем Николая. Он убит выстрелом в голову возле дома, после того как поставил починенную машину в гараж, — сказал Куприянов. — Значит, много знал. Но пока мы его личность установить не можем.

Трифонов добавил:

— А машину они покрасили в тот же цвет, чтобы поставить ее на место, где взяли. «Мерседес» принадлежит сыну Чарова, который отдыхает сейчас в Сочи. Но не получилось. Мы машину перехватили. А зря. — Трифонов помолчал. — Одно можно сказать с уверенностью — план убийства разрабатывался не один месяц. В деле много «иксов». Неизвестных персонажей. Женщина, снявшая квартиру для Новикова, который жил в ней один и в мужья ей никак не подходил. Сам Новиков — личность для нас не установленная. Убийца в квартире Чарова, который пристрелил пришедшего туда вора Рубцова в день ДТП. И, наконец, сам Чаров все еще остается для нас темной лошадкой. Установлен лишь Дейкин, шофер «КамАЗа», но тоже погибший загадочным образом, и если убит, то не понятно кем. В гараже убитого свидетеля найден фотоальбом, мы считали, что он принадлежит Чарову. Но его жена утверждает, что Геннадий Устинович не любил воспоминаний, а там все старые фотографии, в основном флотские. Но давай вернемся к твоим приключениям. В карманах убитого омоновцами Тимофея Градова найдены изумруды невероятной величины. С ним-то мы давно знакомы. Вор он знатный, в больших авторитетах числится, но с мокрухой не связывался. Последний раз освободился три года назад, и о нем больше никто ничего не слышал.

— Тимоха мне сказал, что мы выполняем заказ. Без подробностей, конечно.

Куприянов почесал кончик носа.

— Понятное дело. Удивительно другое. Комната, которую вы взломали, принадлежит некоему Ираклию Таубе — коммерческому директору «Люцерна». Так вот, Таубе утверждает, будто из его кабинета ничего не выносили, все осталось на своих местах. А об изумрудах он слыхом не слыхивал и вообще ничего не смыслит в разноцветных булыжниках. Вот так вот. И обвинить-то тебя не в чем.

— А как с теми, кто нас во дворе поджидал? В машине.

— Ушли. Видимо, вы в график не вписались. Когда прибыл ОМОН, вокруг ни души. Либо их предупредили с пункта охраны, когда сработала сигнализация. Там у них паренек работал, как выяснилось, недавно и по подложным документам. Так вот, после той ночи его никто не видел. Пропал. Возможно, он и подал сигнал тревоги вашим партнерам.

Стебликов повернул голову к Трифонову.

— Скажите, Александр Иваныч, а схожие преступления в городе случались?

— Много. Но коллекционеры и ювелиры в заявлениях указывают только зарегистрированный и сертифицированный товар. Слишком незначительные суммы для крупных операций. Боюсь, что самое ценное, то, что они держат при себе нелегально, не упоминается в протоколах. Полгода назад одного курьера взяли. Его вели Новосибирские сыщики. Он привез в Питер три килограмма золота и сдал одному ювелиру. Ювелира решили не трогать, проследить цепочку дальше. Но в ту же ночь его ограбили. Для протокола он о золоте не упомянул. А ведь сам унести не мог. И за-ныкать тоже. Все прошерстили. Не нашли. Ты, как я понимаю, не зря этот вопрос задал. Артельщиков подозреваешь?

— А почему нет. Живут, как у Христа за пазухой, с надежной «крышей» и делают время от времени вылазки в город. Я уже понял их технику. Проверьте по материалам ограблений. Ну, скажем, за год. Уверен, если где-то зафиксировано время налета, то он осуществлялся от двадцати трех до двадцати трех тридцати. Им важно не задерживаться в городе и не мотаться объездными путями. Они должны успеть завершить операцию до разведения мостов, избавиться от погони и тихо уйти на север. От артели до города за полчаса добраться можно, а там они недосягаемы.

— Ну-ка, а что ты там о «крыше» говорил? — спросил Куприянов. — Внешне претензий к артели ни у кого нет.

— А у кого они могут быть? Работяги там в две смены пашут и план перевыполняют. Жаль, что сейчас красные знамена не вручают передовикам, а то они бы все их собрали. Командует кодлой Рябой. Он и впрямь рябой. Личность незаурядная. Такого по картотеке искать не надо, одного описания хватит, чтобы его узнать. Я думаю, что менты со стажем такую фигуру не могут не знать. Вокруг Рябого кучка смотрящих собралась, вот они и работают кнутами, чтобы артель в миру доброй славой обрастала. По документам артель ветерану войны принадлежит. Видел я его в артели. Рябой перед ним на цирлах ходит. Капитан первого ранга в запасе Дружников Афанасий Григорьевич. Чем вам не «крыша»? Если его медали с орденами переплавить, то на кузов для жигулей металла хватит. Видел я его несколько раз в нашем райотделе, с начальством дружит. Вась-Вась, одним словом. Так что, старый флотоводец не кукла на веревочке, а настоящий хозяин. Ну, а если этой «крыши» мало, то есть покрепче. Сам начальничек райотдела подполковник Сюзенков. Только приезжал он в артель не с Дружниковым, а один. В штатском, на личной машине. Имел долговременную беседу с Рябым. Приехал с пустыми руками, а уехал с гостинцем. Только что лежало в черном целлофановом пухлом пакете, я не знаю. Хорошо, что со своим дорогим командиром лоб в лоб не столкнулся, не то лежал бы уже в глине сырой, прошлогодней листвой присыпанный.