Вкус пепла - Камилла Лэкберг Страница 31

— В каком смысле? — не понял Мартин, который довольно смутно представлял себе, что значит этот диагноз, ставший таким распространенным в последние годы.

— Переизбыток энергии, непоседливость, агрессивная реакция на все, что ей не по нраву, рассеянное внимание.

— Похоже, с ней непросто было поладить.

Патрик кивнул:

— Полагаю, так оно и было, хотя учительница, конечно, так прямо этого не сказала.

— А ты замечал эти признаки, встречаясь с Сарой?

— В основном с ней имела дело Эрика, а я видел ее только мельком и запомнил лишь то, что мне она показалась непоседливым ребенком. Но таких случаев, чтобы мне пришлось как-то вмешиваться, не было.

— А кстати, какая разница между НВМВ и СДВГ? — поинтересовался Мартин. — По моему впечатлению, оба эти термина употребляют в очень похожих ситуациях.

— Понятия не имею. — Патрик пожал плечами. — Я даже не знаю, имеет ли ее проблема какое-то отношение к тому, что ее убили. Но все равно ведь надо с чего-то начинать, правда?

Мартин кивнул и указал на лежащие на столе бумаги:

— Я просматривал сообщения о преступлениях на сексуальной почве, которые поступали за последние годы, и не нашел ничего, что как-то подходило бы к нашему случаю. Есть несколько заявлений о нарушениях такого рода в семьях, но их нам пришлось списать из-за отсутствия доказательств. Одно дело, как ты, наверное, помнишь, дошло до суда, в нем фигурировал отец, который насиловал свою дочь.

Патрик кивнул. Редко встречались дела, оставлявшие после себя такой неприятный осадок, как то, о котором упомянул Мартин.

— Дело Турбьёрна Стиглунда. Но ведь он как будто еще сидит?

— Да. Я звонил туда и спрашивал. Он даже ни разу не получал отпуска, так что его можно исключить. В остальном у нас главным образом есть дела об изнасилованиях, но в качестве жертв фигурируют взрослые, и еще было несколько случаев нападения, но тоже на взрослых.

Затем Мартин указал на папку, которая недавно лежала на столе у Патрика, а теперь оказалась в этом кабинете:

— Надеюсь, ты не сердишься, что я взял у тебя дело Флоринов?

— Нет. — Патрик мотнул головой. — На что же тут сердиться? Я полагаю, ты просматриваешь те заявления, которые Лилиан подавала на Моргана Виберга?

— Да. Она утверждает, что он подкрадывался к ее дому и несколько раз пытался подглядывать за ней, когда она переодевалась.

— Я это читал, — устало подтвердил Патрик. — Но честно сказать, не знаю, как мне отнестись к этим показаниям. У меня сложилось впечатление, что это все имеет мало оснований в реальности. Они бросались взаимными обвинениями, и все это приводило только к бесполезной растрате нашего времени и сил.

— Да, я готов с тобой согласиться. Но в то же время мы не можем закрывать глаза на то, что в доме напротив есть человек с явными отклонениями. Ты же знаешь, что сексуальные преступления часто начинаются с подобных действий, — напомнил Мартин.

— Знаю, конечно. Но как-то это не очень убедительно выглядит. Предположим, что Лилиан Флорин говорит правду, в чем я, кстати, сомневаюсь. В таком случае у нас есть человек, который подглядывал за взрослой женщиной, когда она была раздета. Но это ведь еще не значит, что Морган выказывал сексуальный интерес к детям. К тому же мы даже не знаем, было ли убийство Сары связано с какими-то развратными действиями. Данные вскрытия об этом не свидетельствуют. Однако, возможно, есть смысл заняться Морганом. Хотя бы побеседовать с ним.

— Как ты думаешь, у меня есть шанс с тобой поехать? — загорелся Мартин. — Или ты теперь навсегда будешь в паре с Эрнстом?

Патрик поморщился:

— Нет уж! Этому никогда не бывать! Если хочешь, я не против, можешь ехать со мной. Но вопрос в том, что скажет на это Мельберг.

— Да уж! Но можно хотя бы спросить. Мне показалось, что в последние дни он немного утихомирился. Как знать, может, на старости лет смягчился…

— Что-то не верится, — сказал Патрик со смехом. — Но я попробую переговорить с ним. Съездим после обеда, до тех пор мне еще надо поработать с бумагами.

— Заметано! А пока я успею управиться вот с этим. — Мартин указал на кучу заявлений на столе. — Надеюсь, до тех пор я составлю полный отчет. Но как сказано, не ожидай слишком многого — там, похоже, нет ничего, что подходило бы к нашему случаю.

Патрик кивнул:

— Сделай все, что возможно.

Сидя за компьютером, Йоста чуть не заснул. Только когда голова падала на грудь, он просыпался, и это не давало ему окончательно погрузиться в дремоту. Вот бы прилечь хоть ненадолго! Если бы немножко поспать, он снова мог бы нормально работать. Как в Испании. Вот там люди сообразили, для чего нужна сиеста, а в Швеции нет. Тут как хочешь, но мучайся восемь часов рабочего дня, причем все время сохраняя бодрое и энергичное настроение. Что за страна, в которой ему довелось жить!

Неожиданно раздался резкий телефонный звонок; он вздрогнул и выругался:

— Вот черт!

И настроение его отнюдь не улучшилось, когда он увидел на дисплее имя звонящего. Ну что этой бабе опять понадобилось? Он тут же напомнил себе, что в связи со случившимся следует проявлять более гуманные чувства, и эта мысль помогла ему взять себя в руки, перед тем как снять трубку.

— Йоста Флюгаре, полицейский участок Танумсхеде.

Голос на другом конце провода звучал взволнованно, и он попросил женщину успокоиться, иначе трудно понять, о чем она говорит. Это не помогло, и он повторил:

— Пожалуйста, помедленнее, Лилиан, иначе я не разберу, что вы хотите сказать. Переведите дыхание и повторите сначала.

На этот раз его слова возымели действие, и она завела все заново. Йоста слушал ее, и брови у него поднимались все выше — такого поворота событий он никак не ожидал. Выслушав несколько успокаивающих фраз, она наконец согласилась положить трубку, а Йоста взял с вешалки куртку и пошел к Патрику.

— Слушай, Патрик! — Он вошел, даже не постучав, но тот работал за письменным столом при открытой двери, и Йоста решил, что в таком случае тот сам виноват, если люди прямо заходят к нему без спросу.

— Да? — вопросительно произнес Патрик.

— Мне только что был звонок от Лилиан Флорин.

— Да? — повторил Патрик уже более заинтересованно.

— Похоже, что у них там события развиваются стремительно. Она утверждает, что Кай нанес ей побои.

— Что, черт возьми, ты сказал? — воскликнул Патрик и, развернувшись вместе с вертящимся креслом, очутился лицом к лицу с Йостой.

— Да-да. Он только что явился к ней в дом, стал орать, а когда она попробовала его выставить, набросился на нее с кулаками.

— Слушай, это же какое-то безумие! — недоверчиво произнес Патрик.