Невеста Борджа - Джинн Калогридис Страница 31

— Прощаю, — произнес Феррандино.

Как и все мы, он был измучен, но все же являл собою живое воплощение властности. Однако никакая царственность не могла стереть ни морщин с его лба, ни отчаяния из глаз. Он по-прежнему плохо ел, невзирая на все уговоры Джованны, и его скулы пугающе резко выпирали из-под кожи.

— Я не знаю, под каким предлогом мой отец прибыл сюда, в Мессину. Могу лишь предположить, что он не слишком распространялся об обстоятельствах своего отъезда. Я также уверен, что вы — человек благоразумный и вам можно доверить правду.

— Конечно! — тут же откликнулся посол.

— Мой отец покинул нас в час величайшей опасности, — продолжал Феррандино, — и украл из государственной казны значительную сумму денег. Мы явились, дабы вернуть ее.

Дядя Федерико, чье возмущение постепенно нарастало, окончательно утратил терпение.

— Вы дали приют преступнику! Мало того, что ваш король не поддержал нас войском…

Мой сводный брат повернулся к нему и резко произнес:

— Довольно, дядя. Вы не будете больше перебивать нас. Федерико поджал губы.

— Мы приносим вам наши самые смиренные извинения, — сказал дон Хорхе. — Когда его величество… его высочество Альфонсо прибыл сюда, мы предположили, что он сделал это для поправки здоровья, дабы воспользоваться нашей погодой. Мы, пребывая в заблуждении, думали, что семья знает о его поездке. — Он помолчал, оглядел нас всех, склонив голову набок, и сказал: — Вы все — особы королевской крови. Я уверен, что вам можно доверить самые конфиденциальные сведения.

— Совершенно верно, — подтвердил Феррандино.

— Я принес вам и всему Арагонскому дому хорошие новости. Ваш призыв о помощи был услышан, ваше величество. Папа, император, король Фердинанд, Милан, Венеция и Флоренция объединились и образовали Священный союз. Я прошу прощения за то, что мы не сумели сообщить вам об этом ранее, но слишком уж велика была опасность, что французы перехватят послание и узнают о наших планах. Но из Рима на юг вскоре двинется армия, превосходящая по численности армию Карла.

Лицо и взгляд Феррандино мгновенно смягчились, как будто он увидел что-то такое, что вызывало у него безграничную нежность, например, новорожденного сына или обожаемую возлюбленную. На миг мне показалось, что он может заплакать. Но все же, хоть Феррандино и был тронут до глубины души, он взял себя в руки и негромко произнес:

— Да благословит Господь Папу и императора. Да благословит Господь короля Фердинанда.

На следующее утро дон Хорхе предоставил нам экипажи для поездки в пристанище нашего отца. Однако же Федерико предложил Феррандино не ехать. Как он выразился, «не подобает королю выпрашивать то, что принадлежит ему по праву». План был прост: пристыдить, а если понадобится, то и припугнуть отца и убедить его явиться к новому суверену, принести клятву верности и, что самое важное, вернуть сокровища короны, которые по-прежнему были нам необходимы — если, конечно, мы хотели, чтобы наша армия сражалась бок о бок с войсками Священного союза. И уж конечно, они были необходимы для повседневного управления королевством, на что у нас теперь возникла реальная надежда.

Феррандино, как следует выспавшийся чуть ли не впервые за год и выглядевший теперь куда моложе, согласился с планом Федерико. Наши дядья хотели отправиться в одиночку, но мой брат переубедил их.

— Мы с Санчей должны поехать с вами, — настаивал Альфонсо. — Мы имеем право увидеть отца и мать и спросить, почему они так поступили.

Итак, мы явились во дворец, где теперь обитал бывший король Альфонсо II, — величественное здание, возведенное на пологом склоне над гаванью. К нашему удивлению, у незапертых ворот не было ни единого стражника. Наш собственный кучер спустился с козел и отворил ворота, завел экипаж во двор, а потом снова закрыл их.

Точно так же ни один слуга не встретил нас у дверей. Дон Федерико открыл их и принялся громко звать хоть кого-нибудь, пока издалека не отозвалось два женских голоса:

— Кто там?

Один из них принадлежал донне Елене, давней фрейлине моей матери, второй же — самой мадонне Трузии.

Дядя Федерико вступил на лестничную площадку и загрохотал:

— Арагонский дом! Мы пришли навести порядок!

В коридоре появилась Трузия. Выглядела она хорошо: сочные губы и красиво вылепленные скулы. Она была младше моего отца и лишь сейчас достигла полного расцвета женственности. Я невольно вздохнула: после разлуки меня заново поразила красота матери.

Завидев нас в дверном проеме, она просияла и почти бегом кинулась нам навстречу.

На лице ее была написана чистейшая радость, и померкла она лишь после того, как мать заметила нашу сдержанность и враждебность Федерико.

— Ваши высочества, — обратилась она к братьям, присев в реверансе. Потом вытянула шею, стараясь заглянуть им за спины, посмотреть на нас с Альфонсо. — И мои дети! Как я по вас соскучилась! Санча, как давно я тебя не видела!

Она распахнула мне объятия. И я, несмотря на свою обиду и неодобрение, шагнула к ней и позволила обнять себя, позволила поцеловать — но не обняла ее в ответ.

— Но как? — с горечью спросила я. — Как ты могла участвовать в такой ужасной затее?

Она отступила, явно озадаченная.

— Твой отец болен. Как я могла покинуть его? А кроме того, его стражник заставил меня сопровождать его.

Прежде чем я успела надавить сильнее, мать обняла Альфонсо. Он держался с большим доверием, хотя все еще отстранение Он явно верил, что она не способна ни на что дурное, но ждал объяснений.

Дядя Федерико был недоволен.

— Мы пришли сюда не ради воссоединения семейства. Произошло преступление против королевства, — преступление, мадонна, и вы в нем участвовали.

Мать побледнела и схватилась за горло.

— Да, верно, Альфонсо отказался от трона, но он не ведал, что творит. Клянусь Господом, ваше высочество, я не знала о его намерении бежать до той самой ночи, когда меня заставили следовать за ним под угрозой оружия. — Она ненадолго умолкла, потом выпрямилась и попыталась принять вызывающий вид. — Единственное его преступление — безумие. Он нуждается в моей помощи, дон Федерико. Обдумав это, я могу сказать, что последовала бы за ним и по собственной воле. Если здесь и есть какое-то преступление, то лишь мое — в том, что я не написала вам и не объяснила все. Но до нынешнего утра, пока стражники не сбежали, у меня не было такой возможности.

Федерико несколько мгновений буравил ее ястребиным взором. Трузия всегда нравилась ему. И вправду, она никогда не давала никому при дворе ни малейшего повода для недоверия. Наконец он заговорил, сдержанно и спокойно.

— Донна Трузия, давайте пройдем внутрь, куда-нибудь, где мы могли бы поговорить спокойно.

— Конечно.

Она провела нас в комнату и предложила присесть. Принц Федерико рассказал ей всю нашу печальную повесть: о пропаже сокровищ короны, о том, как Феррандино вернулся и обнаружил, что в Неаполе нет ни короля, ни денег на содержание солдат, о нашем полном опасностей бегстве от мятежников.