Дело Уичерли - Росс МакДональд Страница 31

— Она показала мне чек на ваше имя. — Тут он вдруг осознал, что слишком много себе позволяет, и стал оправдываться: — Поймите, я вовсе не хочу совать нос в чужие дела, но это был заверенный чек на три тысячи долларов. Она обмолвилась, что получает такую сумму каждый месяц.

— Я вижу, вы располагаете своих постояльцев к откровенным разговорам, — язвительно заметил я.

— Нет, нет, все было куда проще; миссис Уичерли хотела, чтобы я за нее получил по этому чеку деньги. Чек она мне предъявила, чтобы я убедился, что он не фальшивый. Как будто у меня могли быть в этом сомнения! — поспешил добавить он. — К сожалению, я вынужден был отказать ей в этой просьбе: был Новый год, все банки закрыты, а собрать такую сумму мне было негде.

— И что же она сделала с чеком?

— По-видимому, все-таки погасила его в банке. На следующий день, во всяком случае, ваша жена заплатила за номер.

— А из какого банка был чек, не помните?

— К сожалению, нет. Кажется, миссис Уичерли говорила, что чек выписан в банке ее родного города. — Филмор с удивлением уставился на меня своими бесцветными глазами. — Вам же лучше знать!

— Разумеется, просто любопытно, каким образом она получила этот чек в Новый год.

— Он пришел специальной почтой. Миссис Уичерли попросила меня дать ей знать, когда этот чек будет получен. — Тут управляющий заподозрил что-то недоброе. — Простите за нескромный вопрос, этот чек действительно был фальшивый?

— Вовсе нет, — обиделся я.

— Я в этом ни минуты не сомневался. — Мысль о моем воображаемом банковском счете явно его взволновала. — Я настоящую леди сразу узнаю. Надеюсь, вы не обидитесь, если я дам вам маленький совет: присматривайте за вашей супругой, мистер Уичерли. Для одинокой женщины, особенно если у нее водятся деньги, наш город представляет немалую опасность. Чего-чего, а бандитов и проходимцев здесь хватает. — Филмор с опаской посмотрел на мою повязку. — Да вы, по-моему, и сами уже в этом убедились. Миссис Силвадо сообщила мне, что вас ранили.

— Пустяки, упал и ударился головой о тротуар.

— Неужели на нашей стоянке? Не может быть!

— Нет, прямо на улице, на ровном месте. У нас в семье все страдают падучей болезнью.

— Какой ужас!

Управляющий стал нервно приглаживать рукой хохолок на затылке, потом машинально достал расческу и провел ею по своим жидким волосам. Не справившись с хохолком, мистер Филмор убрал расческу в нагрудный карман пиджака.

— Раз уж мы заговорили о болезнях, — сказал я, — спасибо вам, что ухаживали за моей женой.

— Мы делали все, что в наших силах. Я вызвал врача, но миссис Уичерли отказалась его принять. Разумеется, доктор Брох не самый лучший доктор на свете, — добавил он извиняющимся тоном, — но его приемная находится неподалеку, и мы всегда пользуемся его услугами.

— Вчера вечером я говорил с доктором. Он считает, что у жены была депрессия.

— Да, мне он сказал то же самое. Судя по всему, так оно и было.

— А доктор Брох в разговоре с вами не указал на причину депрессии?

— Нет. Может, просто она страдала от одиночества. — Голос у управляющего дрогнул, как будто он на собственном опыте знал, чем это чревато. — Как бы то ни было, она заперлась у себя в номере и несколько дней оттуда не выходила.

— Не помните, когда именно это было?

— В начале месяца. Началось это второго января, в тот день, когда миссис Уичерли заплатила за первую неделю своего пребывания здесь. Она не выходила из номера до конца недели. В середине недели я вызвал Броха, но лечиться ваша супруга не пожелала. В конце концов она вышла из депрессии без помощи врача, но далось это ей нелегко. Когда ваша жена впервые появилась на людях, она постарела на десять лет, мистер Уичерли. Она явно очень страдала.

— Физически или психически?

— Трудно сказать. Я плохо разбираюсь в тайнах человеческой психологии, тем более женской. Раньше меня это интересовало, теперь — нет. — Его пальцы опять нащупали упрямый хохолок на затылке и чуть было его не выдернули. — Я, как и вы, разведенный. У нас с вами вообще много общего.

— Как вы думаете, мог в ее комнате быть еще кто-то?

— Еще кто-то?!

— Да, в те дни, когда жена не впускала к себе прислугу. Могла она кого-то у себя прятать?

— Но как? Мы же следим, чтобы в одноместном номере не жили вдвоем — ведь это вопрос не только денег, но и морали.

— Речь идет вовсе не обязательно о мужчине. — Я достал фотографию Фебы. — Вам эта девушка на глаза не попадалась?

— Нет. Никогда. Это ваша дочь, если не ошибаюсь. Похожа на мать.

— Да, это моя дочь.

Когда человек часто врет, с ним происходят странные вещи: он начинает верить в собственную ложь. Вот и я поймал себя на том, что верю, будто Феба — моя дочь. Теперь, если окажется, что ее нет в живых, я разделю с Уичерли боль утраты — ведь разделяю же я его чувства к бывшей жене.