Промах Мегрэ - Жорж Сименон Страница 31

Когда Феликс показал мне это оружие, которое хранил как сувенир, я потребовала, чтобы он от него избавился.

— Как давно это было?

— Год назад.

— А почему?

— Потому что он очень ревнив, у него бывают приступы дикой ярости, и я боялась, что во время одного из них он выстрелит в меня.

Луиза не покраснела — она говорила правду.

Все комиссариаты в Париже были подняты по тревоге. Полицейские машины курсировали по району, вглядываясь в прохожих на улице, какие-то мужчины шепотом задавали вопросы владельцам баров и ресторанов.

— Виктор умеет водить машину?

— Не думаю.

На всякий случай за дорогами тоже следили. Даже вдали от Парижа жандармы перегораживали шоссе и внимательно осматривали всех, кто находился в машинах.

Мегрэ почувствовал себя ненужным. Он сделал все, что мог, остальное от него не зависело. По правде говоря, теперь все зависело от его величества случая.

Нужно было найти человека среди миллионов других, а этот человек решил сделать все, чтобы его не поймали.

Мегрэ потерпел поражение, он слишком поздно все понял. Когда комиссар собрался уходить, Луиза Бурж спросила:

— Мы должны здесь оставаться?

— Да, до нового распоряжения. Нужно выполнить кое-какие формальности, а может быть, к каждому из вас еще будут вопросы.

Во дворе Феликс посмотрел на него недоброжелательным взглядом и тут же побежал к девушке. Может, собирался закатить ей сцену ревности из-за того, что она долго находилась наедине с комиссаром?

Что касается последнего, то он вышел из дому и направился к ближайшему бистро, где однажды уже бывал. Гарсон, у которого была хорошая память на лица, спросил:

— Пива?

Комиссар покачал головой. Сегодня он не хотел пить пиво. В баре пахло виноградной водкой, и, несмотря на ранний час, он заказал рюмку водки, потом вторую, а позже, размышляя о чем-то, третью.

Странно, что эта трагедия получила свое начало в Сен-Фиакр, крошечной деревушке в департаменте Алье, где родились Фердинанд Фюмаль и он сам.

Мегрэ появился на свет в замке, вернее, в его службах, а его отец был управляющим этого замка.

Фюмаль родился в мясной лавке, а его мать не носила трусиков, чтобы не заставлять ждать мужчин.

Что касается Виктора, то он родился в лесной хижине, а его отец ел ворон и разложившихся зверей.

Может быть, поэтому комиссару казалось, что он их понимает?

Действительно ли он хотел, чтобы охота на человека завершилась успешно и чтобы бывший браконьер взошел на эшафот?

Мысли его были расплывчатыми. Вернее, это были какие-то картины, которые проплывали у него перед глазами, в то время как он смотрел на мутное зеркало позади бутылок в баре.

Фюмаль был агрессивен по отношению к комиссару, потому что, когда они учились в школе, Мегрэ был для него сыном управляющего, образованного человека, который в глазах крестьян представлял графа.

Ну а Виктор, должно быть, считал врагами всех, кто не прятался в лесах, как он, кто жил в настоящих домах и не противостоял в открытую жандармам и егерям.

Фюмаль совершил ошибку, когда привез его в Париж и запер в этом большом каменном кубе на бульваре Курсель.

Не почувствовал ли Виктор там себя пленником? В своей каморке, где он жил один, как зверь в норе, не грезил ли он об утренней росе и о попавшей в силки добыче?

Здесь у него больше не было ружья, но он захватил с собой свой «люгер» и наверняка иногда с ностальгией поглаживал его.

— Еще одну, патрон?

Но комиссар отрицательно покачал головой:

— Нет!

Ему больше не хотелось пить, он должен был закончить начатое дело, даже если он и не особенно в это верил, вернуться на набережную Орфевр и продолжать руководить расследованием. Не считая того, что нужно было еще найти ту англичанку!