Немые голоса - Энн Кливз Страница 31

На почте, которая также служила магазином, за прилавком стояла в очереди пара пенсионеров. Эшворт подождал, пока они заплатят по счетам. Один из них отправлял письмо взрослому ребенку в Австралию. Двое пожилых мужчин, проживших в этой деревне всю свою жизнь.

– Но сейчас все изменилось, знаете. Когда-то я мог вам сказать, как зовут каждого мужчину, женщину и ребенка в приходе. А теперь в половине домов живут люди, которых я никогда и не видел.

К Эшворту вернулась его уверенность. Бывший шахтер или бывший крестьянин – народ везде одинаков. Один из мужчин жил по соседству с Дженни Листер. Он робко произнес, что уже говорил с полицейским, когда друг подтолкнул его ответить. Накануне полиция обошла всех живших на их улице. Приятный парень, но, очевидно, торопился. Они пригласили его на чай, но у него не было времени.

– Ну, у меня времени полно, – сказал Эшворт. – И я жутко хочу кофе.

Мужчины переглянулись, и Эшворт почувствовал напряжение. Они боялись показаться негостеприимными, но не могли пригласить его в дом. Катберт жил далеко за пределами деревни, а Морису запретили появляться дома этим утром, чтобы жена могла спокойно прибраться и приготовить еду. Ей будет неловко, если он заявится с незнакомцем, застав ее врасплох. У них были участки по соседству, и они договорились провести там это время вместе. Эшворт подумал, что они, наверное, и в школе сидели за соседними партами. Катберт и Морис. Катберт – болтун, заводила. Стал управляющим фермой и до сих пор жил в домике при ней. Морис – более тихий, говорил, немного заикаясь. Левая рука, кажется, работала не очень хорошо. Это он был соседом Листер.

Катберт снова взял дело в свои руки. Можно пойти в закусочную, предложил он. Огород подождет. И Морис согласился, как всегда. Закусочная была прямо у реки. На стене висела большая новая вывеска с названием «Чайная на Тайне». Красивый старомодный шрифт, золотые буквы на зеленом фоне. У двери пенсионеры остановились. Эшворт понял, что они еще ни разу сюда не заходили, и даже Катберт немного нервничал.

– Это какое-то новое место? – спросил Эшворт. – Выглядит ничего. И я, конечно, угощаю.

Тогда все немного расслабились, и это Эшворт тоже мог понять. В их доме деньгами всегда распоряжалась мама, она просматривала банковские выписки каждый месяц и по пятницам выдавала отцу деньги на расходы.

– Раньше здесь была булочная, – сказал Катберт. – Потом Мэри ушла на пенсию, и заведение купила какая-то девчонка с юга. Моя жена один раз сюда заходила и сказала, что больше никогда не придет. Цены для туристов.

Они сели за столик у окна. К ним подошла немолодая женщина, чтобы принять заказ. В меню было пять разных видов кофе, и Мориса это, кажется, озадачило, так что Катберт заказал обоим капучино.

– У Мо недавно случился удар, – сказал он. – Иногда ему трудно говорить. Но мы ездили в отпуск в Италию все вчетвером, когда только вышли на пенсию, великолепно провели время – галереи и все прочее. Я знаю, что он любит.

Образ двух престарелых деревенских мужичков, ни разу не покидавших долину Тайна, созданный воображением Эшворта, был развенчан.

– Что-нибудь из еды?

Хозяйка была приятная, судя по голосу, как показалось Эшворту, не южнее Йорка.

Они заказали ассорти пирожных. Женщина принесла заказ и исчезла на кухне, и Эшворт смог мягко вернуть их к теме Дженни Листер:

– Наверное, вы знали ее с того дня, как она сюда переехала?

Вопрос был обращен к обоим. Казалось, Морис не возражает, чтобы Катберт ответил за него, но тот повернулся к другу и дал ему ответить.

– Да, ее девочка была еще совсем малышкой. Моя Хильда им помогала, сидела с ней. У нас не было своих детей, и она была рада понянчиться.

– Значит, вы хорошо ладили?

– О, они были прекрасными соседями. Дженни подвозила мою Хильду ко мне в больницу, когда я лежал с инсультом. Каждый вечер, целую неделю.

Морис надкусил симпатичное пирожное с розовой глазурью и облизал короткие загорелые пальцы.

– Мне нужно задать несколько личных вопросов, – сказал Эшворт. – О том, о чем Дженни не хотела бы распространяться на всю деревню. Я знаю, что вы это уважаете. Но сейчас другая ситуация. Мы не просто сплетничаем. Эта информация может помочь нам выяснить, кто ее убил.

Они кивнули, очень серьезно. Довольные снова оказаться полезными.

– Мы полагаем, что у нее был бойфренд, – сказал Эшворт. – Но никто не знает, кто он. Вы не видели, чтобы кто-то приходил к ней домой?

Морис медленно покачал головой.

– Только друзья дочки. Тоже очень приятные, знаете. О молодежи сейчас всякое пишут, но эти всегда были готовы перекинуться парой слов и пошутить. Иногда заезжала та женщина, учительница в школе в Эффингеме, но больше я никого не видел. Не помню, по крайней мере. – Он посмотрел на Эшворта, криво улыбнувшись. – Память моя после инсульта стала уже не та.

– А Хильда может знать?

Катберт фыркнул от смеха и закашлялся последним кусочком пирожного.

– Конечно, Хильда бы знала. Она у нас в долине Тайна – все равно что главный штаб спецслужб.

– Не такая уж она и сплетница, – запинаясь, сказал Морис.

– Ну, она точно знает больше, чем делает вид, – снисходительно ответил Катберт. – Уж это правда.

– Как вы думаете, она бы пообщалась со мной? – Эшворт был уверен, что сможет выудить информацию из важной Хильды. Пожилые дамы его обожали. – То есть я не хотел бы ее беспокоить, если она занята, но вы же понимаете, насколько это срочно.

Морис колебался.

– Ну же, Мо! – сказал Катберт. – Такая возможность пообщаться с симпатичным юношей. Да она будет в восторге. Тебя скорее отчитают, если ты не приведешь его к ней. К тому же она уже наверняка закончила пылесосить и развесила белье. Сидит и смотрит какую-нибудь ерунду по телику с чашкой кофе.

Морис улыбнулся своей асимметричной улыбкой и встал.

Уборка еще не была завершена. Когда они пришли в дом, Хильда мыла пол на кухне. Они стояли в прихожей и видели ее внушительный зад, двигавшийся вслед за шваброй.

– В чем дело?

В голосе звучала ярость и обеспокоенность. Может, она подумала, что Морису опять стало плохо.

– Речь о Дженни Листер, – сказал Катберт.

Хильда бросила на него подозрительный взгляд, который Эшворт не смог никак истолковать. Она оставила их стоять в прихожей, пока не закончила с полом, потом провела в небольшую гостиную, оставив дверь открытой, чтобы разговаривать с ними из кухни. Дом был похож на дом бабушки Эшворта. Блестящая мебель из темного дерева, повсюду кружевные салфетки. Вышивки на стенах. Запах пчелиного воска и перечной мяты. Маленькое окошко, завешанное тюлем, пропускало совсем мало света.

– Чай или кофе?

Она вылила воду из ведра и вытирала пол. Морис улыбнулся Катберту. Похоже, решение было правильным.