Иностранец - Александр Афанасьев Страница 31

– Нет… думаю, что нет. Не знаю.

– Как вы вообще познакомились? Неужели, в самом деле, на съезде партии?

– Ну… да.

– Что ты там делал?

– Ну, я уже в составе играл. Позвали… это хорошо, когда известные спортсмены вступают в партию, вы же понимаете. У Партизана столько фанатов.

– А она что там делала?

– Была в группе поддержки. Мне кажется, это дядя ей устроил.

– Дядя?

– Василий Никич. Она его племянница, все знают.

Так…

– Когда ты понял, что что-то неладно, и как?

– Месяца три назад.

– И как?

…

– Лазарь. Чем больше ты скрываешь, тем больше шансов, что убийца уйдет. Это не нужно ни мне, ни тебе, верно?

– Один парень в раздевалке… сказал… что она с кем-то… ну, что я рогоносец короче. Я… короче, подрались мы. Но потом я подумал, что он может быть прав.

– А почему ты так подумал?

…

– Что-то было до этого, верно? Что-то, чему ты не нашел объяснения.

– Как-то раз, я ее набрал, ее не было. Ну, иногда такое бывает, я ее еще раз набрал, через час. Ее снова не было. На следующий день я спросил, где она была, и что случилось, она сказала, что у нее были съемки. Но я как-то понял, что это неправда.

Я кивнул

– Почувствовал. Так бывает, когда любишь. Вы часто говорили о будущем? Ты рассказывал ей про возможные контракты, про отъезд за границу.

Лазарь смотрел в пол

– Да.

– А она?

– Понимаете…

…

– Мне иногда казалось, что она не со мной. Вот она здесь, улыбается, смеется… но она не со мной, она не здесь.

– Как думаешь, он старше ее?

– Да…

– Подозреваешь кого-то?

Я пододвинул ближе стул, сел

– Знаешь, что, парень. Я бы тебе мог сказать – забудь, у тебя столько их еще будет. Но мы же оба понимаем, что это неправда.

Лазарь вдруг заплакал. Это было страшно… видеть здорового молодого парня плачущим. Но лучше так. Лучше пусть он поплачет.

– Почему она так? Почему она так, а? Я… я столько сделал. Я бы все для нее сделал. Почему ей было плевать. Почему ей было плевать!?

– Ну, с тобой она все-таки была, верно?

…

– Ей было семнадцать лет. В таком возрасте мало кто думает о том, какую боль он причиняет другим. У нее был отец – алкоголик. Это проблема. Женщины вообще большая проблема, сложно сказать, как они выбирают.

…

– Вопрос был не в деньгах. Она искала кого-то… ты и сам предположил, что он старше. В русском языке есть такое понятие – матерый. То есть, опытный, много испытавший. Думаю, он был таким. Конечно, он ей пользовался, не более того. Думаю, она и сама это в глубине души понимала. Понимала, что будущего нет. Иначе бы не была с тобой.

– Вы… его найдете?

– Найду. Возможно, не сразу. Но найду.

…

– Не уйдет он.

Разговор наш прервал новый стук в дверь. Я прижал палец к губам. Стук повторился, причем такой, что я понял, будут стучать и дальше. Пока или рука не отвалится, или дверь не проломит.

Я достал из-под подушки пистолет. Пряча его за спиной, подошел к двери, так чтобы не стоять прямо перед ней.

– Кто там?

– Пан полковник!

Лука. Я отомкнул дверь. Увидев в моем номере Лазаря Михалича, да еще в таком состоянии, Лука оторопел

– Что… до утра не ждет?

– Э… нет. Беда. Большая беда. Я за вами, надо ехать в министерство.

Черт, мне казалось, что лимит на беды исчерпан.

– В министерство я и сам доеду, дорогу знаю. А ты…

…

– Бери этого парня, и дуй к себе. Возьми у него показания, под протокол. Все как положено. И как можно подробнее. Но в дело пока не подшивай. Понял?

– А он…

– К черту! Давай, бегом! Чтобы до утра протокол в полном ажуре был, понял?

В министерстве – действительно горело больше окон, чем следовало, в холле толклись несколько человек с автоматами. Но защитной стенки не было, и делать они явно не знали что, плана действий при ЧС, типа нашего «Зарева» у них не было. Говорю же – жареный петух не клевал.

Я предъявил пропуск, меня пропустили. Направился сразу к министру, приемная – настежь, дверь в кабинет – настежь. Толкутся люди, многие в форме, с большими звездами и явно не знают, что делать.

Последний день Помпеи.

Я зашел, стараясь не бросаться в глаза, нашел взглядом Йованича – он был там. Он заметил меня, пробрался на выход из этого столпотворения.

– Идемте…

Ах, Люба, Люба…

Звезда Ютуба…

Ночь. Какие-то отсветы от иллюминации что ли. Снимают на мобильный. Дискотека… ага, вот. Это Аня – в том самом платье, она танцует, вся отдаваясь музыке, потом как бы прогибается к телефону, имитирует поцелуй.

…

Еще один ролик. Машина, намного темнее, телефон едва тащит съемку. На переднем пассажирском сидении – опять Аня, она что-то говорит в камеру, улыбается. Потом вдруг начинает расстегивать платье сверху, обнажая грудь.

Ролик обрывается.

К ролику подпись: Сербские шлюхи – лягут с кем угодно, когда угодно и как угодно.

Ролик в Ютубе разместил некий Шиптар114. Несмотря на то, что размещено сегодня – уже три десятка тысяч просмотров и Бог знает, сколько скачиваний.

Твою мать…

– Похоже, футболом здесь и не пахнет – заявил Йованич

– Я пока ничего не увидел в этом ролике. Даже то, кто это снимает – непонятно. Ничего криминального нет.

На самом деле, я так не думал. Все это сильно походило на хорошо спланированную информационную диверсию с целью спровоцировать войну.

– Ай, бросьте! Это дело с самого начала было политическим!

Я счел за лучшее промолчать.

– Посмотрели? Теперь идемте.

Мы снова зашли в приемную министра. Мне вдруг бросилось в глаза – Савича нет. И не похоже, чтобы у сербов был отработанный и неоднократно отрепетированный план действий на этот случай. У них хоть и была война – а все же выводов не сделали.

Несколько минут стояли, потом министру удалось вырваться из всеобщей круговерти. Зашли в соседний кабинет, пустой…

– Это провокация – сказал министр – только что прошло сообщение, с территории Косово обстреляли нашу территорию из автоматического оружия. Президент собирает Совет безопасности…