Мертвецы не катаются на лыжах. Призрак убийства - Патриция Мойес Страница 30

– Об этом знали, полагаю, все. Однажды вечером – думаю, это была среда – он сидел в баре, а его портфель лежал на столе. Хозер сдвинул его на край, чтобы освободить место для бокала, и пистолет выпал на пол. У меня было странное ощущение…

Она помолчала, потом быстро закончила:

– У меня было странное ощущение, что он сделал это нарочно.

– Кто еще был в баре? – спросил Спецци.

– Почти все. – Мария Пиа сморщила свой хорошенький носик и задумалась.

– Не было Генри и Эмми, – наконец проговорила она, – а все остальные, думаю, были. Помню, миссис Бакфаст еще отпустила колкое замечание по этому поводу. – Баронесса улыбнулась.

– Вы удивились, увидев пистолет? – спросил Спецци.

– Да, удивилась. Очень. Я не знала, что в наши времена люди носят с собой оружие.

– Это не имеет отношения к делу, – жестко перебил барон. – Пожалуйста, переходите к более существенным вопросам.

Спецци поворошил свои бумаги.

– Возвращаясь к событиям вчерашнего дня, баронесса, – сказал он, – видели ли вы Хозера до того?

– Кажется, я мимолетно пересеклась с ним после завтрака. Но я собиралась кататься на лыжах и спешила.

– Ясно. – Спецци сделал паузу. – А теперь, баронесса, я обязан задать вам несколько вопросов, касающихся другого человека. Я не хотел бы расстраивать вас, но…

Белое лицо Марии Пиа сделалось бледно-зеленым, рука вцепилась в подлокотник кресла. Барон в страшном напряжении наклонился вперед.

– Это касается фройляйн Герды Браун, – продолжил Спецци.

Рука баронессы, ковырявшая окантовку подлокотника, обмякла, как мертвая птица. Барон, однако, сохранял напряжение.

– Герды? – уточнила баронесса. В ее голосе слышалось неподдельное удивление. – Что вы хотите о ней узнать?

– Она была в баре, когда Хозер выронил свой пистолет?

– Нет. Разумеется, нет. Герда укладывала детей спать.

– Что она за человек? – поинтересовался Спецци, и Генри показалось, что голос капитана дрогнул.

– Милейший человек, – твердо ответила Мария Пиа. – Она очень спокойная, сдержанная и в высшей степени профессиональная. Дети ее любят и в то же время уважают, а детей, как вы знаете, обмануть трудно.

– Вы бы не сказали, что фройляйн Браун склонна к насилию?

– К насилию? – Голос Марии Пиа звучал все более и более удивленно. – Герда?!

– В конце концов, – осторожно заметил Спецци, – если принять во внимание ее прошлое и ее родителей…

– Но она всю жизнь прожила на ферме своего отца в Баварии, – возразила Мария Пиа. – Ну до того как уехала в Мюнхен учиться. Потом она откликнулась на мое объявление и пришла работать, это было три года тому назад.

– И вы никогда не встречались с ее родителями?

– Вообще-то встречалась, однажды. Постойте… – Мария Пиа задумалась. – Кажется, она говорила мне, что они не ее настоящие родители: ее удочерили, когда она была еще маленькой. Я никогда об этом не вспоминала.

– Кто же она тогда? – выпалил барон.

Спецци храбро пропустил его вопрос мимо ушей.

– Благодарю, баронесса. Это неважно. Просто я подумал, что…

– Если эта девица нам солгала, мы имеем право знать, – холодно бросил барон.

– Нет-нет, Герман. – Впервые Мария Пиа заговорила по-немецки. – Она нам не лгала – ведь так, капитан? Она сказала мне, что Брауны – не ее родители.

Барон не сводил глаз со Спецци.

– Кто она? – снова рявкнул он.

Капитан явно чувствовал себя неловко, но уступать не собирался.

– Уверяю вас, герр барон, это не имеет отношения к делу.

Барон гневно на него посмотрел.

– Я предприму усилия, чтобы выяснить это.

Он сделал короткую паузу.

– Если у вас больше нет вопросов, касающихся вчерашнего преступления, не оставите ли вы нас? Моя жена очень устала.

Спецци встал.

– Благодарю за сотрудничество, баронесса… Герр барон… Прошу прощения, что пришлось побеспокоить вас.

Он коротко поклонился баронессе и барону и направился к двери, сопровождаемый суетливым стенографом. Генри медленно поднялся.

– Позднее, – сказал он, – я был бы рад получить возможность перекинуться с вами словечком, баронесса.

Всю прошлую неделю он называл ее по имени, но сейчас для фамильярности момент был не подходящим.

Прежде чем барон успел что-либо вставить, она откликнулась сама:

– Разумеется, Генри. Когда пожелаете.

– Благодарю вас, – серьезно ответил Тиббет и последовал вниз по лестнице за двумя итальянцами.

Снова оказавшись в кабинете Россати, Спецци вытер лоб белым шелковым платком. Генри сочувственно улыбнулся ему, но капитан не желал никаких утешений.

– Чем скорее мы сможем арестовать эту девушку и покончить с этим, – с несчастным видом пробормотал он, – тем лучше я себя буду чувствовать.

Он снова сел за стол и велел пригласить Франко.

Ди Санти был бледен, от бессонницы под его темно-карими глазами залегли глубокие тени. Тихим несчастным голосом он сообщил Спецци, что является скульптором, живет в Риме, а сюда, в Санта-Кьяру, приехал отдохнуть. Последние три года он приезжает в «Белла Висту» регулярно. С Хозером, по его словам, был знаком весьма шапочно. Впервые увидел врача в Риме, в доме своего друга-актера, три года тому назад, и, в сущности, именно Хозер рекомендовал ему «Белла Висту» как чудесный горнолыжный курорт. С тех пор он встречался с ним здесь, в отеле, где Хозер тоже отдыхал, но их отношения дальше того шапочного знакомства не продвинулись.

– Честно говоря, капитан, он не казался мне приятной личностью, – сказал Франко, но развивать тему не стал. Он признал, что видел, как пистолет выпал из портфеля Хозера в среду вечером.

– Меня поразило, – сказал он с презрением, – что он сделал это нарочно, ради дешевого эффекта.

Франко подтвердил, что накануне вечером ехал на подъемнике впереди баронессы, но сказал, что врача вовсе не заметил.

– У меня глаза были закрыты, – коротко пояснил он. – Подъем оказался очень неприятным, да и думал я совсем о другом.

На этом вклад Франко в расследование иссяк, и Генри, взглянув на часы и отметив, что уже половина первого, предложил прерваться на ленч. Он заметил поднимавшуюся по тропе от подъемника Эмми и указал, что после ленча можно будет приступить к опросу англичан.

– Если только вы не желаете сначала встретиться с Книпферами, – добавил он.

– Я, конечно, поговорю со всеми, – ответил Спецци, – но мне Книпферы не представляются важными свидетелями. Во время убийства никого из них на подъемнике не было.