Колье Шарлотты - Анатолий Ромов Страница 30

— Карту… — Сторожев обернулся.

Ант протянул карту. Сторожев развернул ее на коленях.

— Вот места, где видели машину. — Карандаш Анта, наметив точку, где находился лагерь райкооперации, пополз в другой конец карты. — Хутор Вяйкетамм. А вот Ульва. Тут края более населенные. Затеряться, уехать общественным транспортом — все это здесь легче.

Сторожев сложил карту. Мы посмотрели вперед.

— Я знаю эту развилку, — сказал Ант. — Если ехать направо, по грунтовой, обойдется километра на четыре короче. Только надо сходить посмотреть, не затопило ли там въезд. Сходить?

— Давай.

Ант ушел в сторону просеки. Мы со Сторожевым вышли из машины. Подошли к морю. Остановились почти у самого обрыва, но так, чтобы оставаться при этом незамеченными. Штормило. Внизу, метрах в двадцати под нами, на нагромождения валунов мощно и лениво набегали волны. Я хорошо знал именно эту часть побережья и сейчас вдруг подумал: а ведь «царапина карандаша» где-то близко.

— Знаете, Сергей Валентиныч, мне кажется, эта самая точка где-то здесь.

— В смысле царапина?

— Да.

— Ну, на карте точка занимает гораздо больше места. — Сторожев медленно переместился к самому обрыву. Мы молчали, наблюдая за прибоем. — Что у тебя… подозрительных машин больше нет?

— Угум, — промычал я. — Пока безрезультатно.

Огромная волна упала на валуны и рассыпалась, так что брызги, кажется, чуть ли не долетели сюда.

— Где-то здесь вполне может быть Пахан, — сказал вдруг Сторожев. — Где-то затаился. Сидит. Обложен… А мы не можем его взять.

— В чем его сила — не понимаю, — ответил я. — Ведь мы же тоже не последние дураки, Сергей Валентиныч? Ведь не последние же?

— Деньги, Володя. Деньги. Деньги придают ему силу, вот в чем все дело. На время даже он сильней нас с тобой. Деньги… подминают. Желание их сберечь становится всем. Манией. Наваждением.

Я ничего не ответил. В общем, Валентиныч все сказал точно.

— Пошли?

Мы вернулись к машине. Ант уже ждал нас.

— Можно ехать. Есть вода, но терпимо.

Мы въехали в лес и двинулись по просеке. Но не проехали и ста метров, как вдруг я — кажется, одновременно с Валентинычем — увидел мелькнувшую впереди на дороге тень. Человек. Я резко притормозил. Сторожев одним незаметным движением достал пистолет. Налет? Если налет, то место выбрано идеально. Мы вот-вот завязнем.

— Кажется, двое, — сказал Ант.

Я уже держал пистолет, ожидая нападения слева. В зеркало мне было видно, что Ант со своим «макаровым» прикрыл тыл. Их может быть и больше чем двое. Просто мы заметили только двоих. Но если их двое — это как раз столько, сколько было на Ранаконатэе. Теперь я отчетливо видел: оба в форме пограничников и держат автоматы на изготовку.

— Тихо вперед, — сказал Сторожев. Я двинул машину вперед, продолжая страховать свой сектор. Валентиныч решил вызвать огонь на себя. Правильно.

— Ант, держишь левую сторону и тыл. Володя, после остановки подключаешься к Анту. В случае чего ложись, — подняв пистолет к животу, тихо добавил Сторожев. Крикнул: — Мы — сотрудники оперативного отдела погранрайона! Я — майор Сторожев.

Дуло автомата одного из пограничников застыло. Если оттуда сейчас вырвется пламя — это налетчики. И мне нужно будет падать и открывать огонь самому. Если же это погранпатруль — человек на просеке должен после слов Сторожева спросить пароль.

— Не двигаться, не выходить из машины! — крикнул стоявший чуть ближе. — Погранпатруль! Машина окружена! При малейшем неосторожном движении открываем огонь!

— Не двигайтесь, — сказал Сторожев. Мы сидели неподвижно. Ближний, с погонами старшего сержанта, подошел к машине.

— Кто такие?

— Пароль «Район», — сказал Сторожев. — Предъявите патрульный знак. — Он достал и развернул удостоверение.

— И «Область». Извините. — Старший патруля взял под козырек и показал патрульный знак. — Поисковая группа в составе старшего сержанта Левченко и рядового Рычкова ведет патрулирование квадратов пятьдесят — пятьдесят один!

— Давно патрулируете?

— Часа два.

— Что-нибудь было?

— Да нет… Тут места нам знакомые, товарищ майор. Поиск ведем нацеленно.

— Продолжайте поиск. — Сторожев помедлил. — Да… как тут проехать-то получше? В лагерь райкооперации?

— В лагерь райкооперации? Придется по этой же просеке, товарищ майор. — Левченко повесил автомат на плечо и махнул рукой. — Так… километра два будет грязь. А дальше, на открытую когда выедете, там уже подсохло.

Деревянные ворота лагеря были чуть приоткрыты. Я остановил машину. Сторожев показал Анту — остаешься здесь. Мы вышли. Прошли в щель ворот на территорию лагеря, двинулись по главной аллее. В конце забора, отделяющего лагерь от леса, выглянуло низкое строение из силикатного кирпича. Мы подошли вплотную. Сторожев резко постучал о косяк.

— Хозяева здесь? Эй!

Через некоторое время дверь открылась, выглянул человек лет пятидесяти, маленького роста, с взъерошенными пшеничными волосами, явно «принявший». От него слышался легкий запах спиртного.

— Нам бы Бондарева, — сказал Сторожев.

— Я Бондарев. Вы что… из милиции?

— Почти. — Сторожев помедлил. — Кто находится в лагере, кроме вас?

— Завхоз наш, Сеппель. Ну и Леша Сивоконь, шофер. А что? Вы насчет машины, я все сказал.

— Слушайте, Бондарев. — Глаза Сторожева зло сузились. — Вы что? Вы отдаете себе отчет? Вы мне бросьте здесь ваньку валять!

Сторожев перешел на шепот. Я знал: для говоривших это было самым неприятным. Поколебавшись, Бондарев вышел на улицу, будто не хотел, чтобы хоть что-то из разговора было слышно в комнате.

— Бросьте, слышите, Бондарев? — Тон Сторожева стал спокойным. — Вы против кого идете? Не поняли. Подумайте. И поймите.

Было видно — Бондарев испугался. И не на шутку.

— Когда угнали машину? Время угона?

— Ну… в пять-шесть часов.

— А когда вы сообщили о пропаже? Я спрашиваю: когда?

— Ну… так я же не знал. Я думал, кто-то из наших.

— Почему вы так думали? На каком основании?

— Ну… А-а-а. — Бондарев махнул рукой. — Записку мне оставили. А, вот. — Бондарев полез в карман. Долго рылся там, наконец достал клочок бумажки, протянул Сторожеву.

Это был основательно помятый двойной листок — такие листки дают на почте. Листок был нелинованным, с рисунком в верхнем левом углу. Наверху, у центра, листок был неровно проколот. Ниже ровным, даже аккуратным, почерком, карандашом с небольшим наклоном вправо было написано: «Извини, взял машину часа на два. Приеду днем». Ничего больше на листке не было.