Больше всего рискует тот, кто не рискует. Несколько случаев из жизни офицера разведки - Владимир Каржавин Страница 30

— Эй, уважаемый! — прямо с порога окликнул Алексей официанта; тот моментально предстал перед ним. — Мне бы почиститься. Щёточки не найдётся?

— У нас всё найдётся! — с гордостью выпалил молодой парень с рыжеватыми усами и, глянув на брюки, вежливо посоветовал немного обсохнуть, а уже потом заняться чисткой. И при этом добавил: — Ежели желаете, то можно и отобедать.

Балезин ещё час назад чувствовал, что проголодался, а поэтому предложение принял. Он заказал щи, парную телятину, сто грамм водки и чай. Надо же было хоть одному, но отметить возвращение в Россию.

Но в одиночестве он пробыл недолго. Голос, который прозвучал за спиной, заставил его вздрогнуть:

— Алёша… здравствуйте…

Балезин резко поднялся, как будто это был не голос женщины, а воинская команда. Обернулся. Этот голос он узнал бы из тысячи! Но он всё ещё не верил, что это тот самый голос, её голос. Действительно, перед ним стояла Ольга и скромно улыбалась. На ней была светлая кофточка и строгого покроя чёрная юбка, такие носят служащие в госучреждениях.

— Здравствуйте, Оля, — пролепетал Балезин в ответ. Они смотрели друг другу в глаза, и Алексей сразу же для себя отметил, что это не та разбитая горем Ольга из тревожного 1919-го, а скорее милая темноглазая медсестра с соболиными бровями, которую он впервые увидел в госпитале почти десять лет назад. Как всё-таки время меняет людей: и в ту, и в другую сторону.

Наступила пауза. Ольга первой прервала её.

— Я… я перед вами виновата… — опустив взгляд, призналась она. — Но… но тогда, пять лет назад я, поверьте, не знала, что вы ранены… Алексей не дал ей договорить: — Ну что вы, Оля, даже не думайте об этом.

Лицо Ольги просветлело.

— Вы такой загорелый. Наверное, на юге отдыхали, где-нибудь в Крыму?

Давно Алексей Балезин не чувствовал себя таким растерянным. — Да… я был на юге… но не в Крыму… — и вдруг словно спохватился. — А как здоровье Сергея Генриховича?

— Ой, по-всякому. У него было тяжёлое ранение. Он уже в розыске не работает.

В это время к ним подошла подруга Ольги, не лишённая привлекательности толстушка. Обе среднего роста, но одна темноволосая и худенькая, другая белокурая и полноватая, они хорошо сочетались друг с другом. Глаза подошедшей загадочно блестели. — А меня вы не узнаёте?

Профессиональная память на лица взяла своё, и Алексей без труда вспомнил ту, вторую сестру милосердия, с которой на пару Ольга работала в госпитале.

— Конечно же, узнаю. Вас зовут Татьяна.

Широкой улыбкой толстушка подтвердила его слова.

— Алёша, нам пора. Мы сюда забегаем в перерыв выпить кофе, — извиняясь произнесла Ольга и вдруг предложила: — А знаете что, приходите завтра к нам, папа будет очень рад. Можно было бы сегодня, но папа вернётся поздно. А вот завтра он весь день свободен. Я приглашаю вас на семь часов. Придёте?

Не говоря ни слова, Алексей лишь утвердительно закивал. — Вот и прекрасно, — улыбнулась Ольга. — Дорогу к нам ещё не забыли? Напоминаю: Старославянский, пятнадцать, квартира тридцать восемь.

Уже на пороге кафе она обернулась и приветливо помахала ему на прощанье.

Всё это походило на сон. И только напоминание рыжеусого официанта, что заказ готов, заставило неподвижно стоящего Алексея обернуться и сесть за стол.

Он быстро выпил свои сто грамм, откушал ароматных щей, заказал ещё сто, отведал прекрасно приготовленной телятины, а когда дело дошло до стакана чая, вспомнил Сергея Генриховича — тот очень любил чай. И вдруг он поймал себя на мысли, что в его жизнь снова вмешивается случай, тот самый случай, который всегда был на его стороне. Так было с потерянным билетом в цирк-шапито, благодаря которому он познакомился со своей милой тётушкой и переехал в Петербург; так было с опрокинутым раненым немцем котелком, что свело его с Батюшиным; так было в день прибытия из плена на родную землю, когда он познакомился с Юргенсом и оказался в Москве, где жила Ольга. И вот этот самый случай снова вмешался в его жизнь. Не обрызни его извозчик, не забежал бы он сюда, в это премилое уже ему кафе, где его взору предстала та, которую он все эти годы, как ни старался — не мог забыть. Нет, что ни говори, а богиня Тихе покровительствует ему.

Балезин вышел на улицу, прищурился от солнца. Было по-летнему тепло, май сиял во всей своей красе.

— Эй, господин… товарищ… вы изволили спросить щётку! — окликнул его рыжеусый официант.

— Ах, да, — повернувшись, опомнился Алексей. Взял в руки щётку, наклонился и энергичными движениями стал оттирать грязь на штанинах брюк.

* * *

На следующий день Балезин появился на Лубянке. Его ждал Юргенс с новым назначением работать за рубежом, разумеется, после отпуска и прохождения курса лечения. Но Алексей хорошо помнил всё, что накануне сказал ему Фёдор, желавший видеть его своим сотрудником, и поэтому решил сначала наведаться к нему.

В просторный кабинет Ершова Балезин вошёл почти бесшумно. Тот сидел за большим дубовым столом и что-то сосредоточенно писал. — Привет, афганец! — увидев Алексея, воскликнул он. Встал, подошёл, улыбаясь, подал руку. И сразу по делу: — Так, значит, решил снова за рубеж? У меня работать не желаешь…

Балезин с хитрым прищуром смотрел на своего однополчанина. — А вот, представь себе, желаю.

Пауза. Было слышно, как тикают настенные часы. Фёдор Ершов отступил на шаг назад и с интересом окинул Алексея взглядом с ног до головы. Так оценивающе смотрит портной на клиента, который только что примерил сшитый им костюм.

— Ты что, серьёзно?

— Так берёшь или нет?

В ответ Ершов не нашёл ничего лучшего, как схватить крепкими руками Балезина за плечи:

— Прекрасно, Лёха! Будем работать!

Опять оглядел его во весь рост; чёрные цыганские глаза весело блеснули:

— Слушай, что такого особенного произошло за сутки, что ты на сто восемьдесят градусов развернулся в своём решении? Никак случай какой-нибудь?

— А моя жизнь и есть сплошная цепочка случаев. Ты знаешь, кто такая Тихе?

Ничего не ответив, Ершов лишь почесал копну своих чёрных, как смоль, волос. Балезин улыбнулся:

— Не ломай голову, в Коминтерне она не состоит. Тихе — это древнегреческая богиня случая. Она мне покровительствует.

— Да ну тебя, Лёха, с твоими богинями. Советский человек должен быть атеистом. Ты уж говори прямо, что с барышней познакомился, влюбился. Так?

— Я давно познакомился, давно влюбился.

Фёдору Ершову оставалось только покачать головой. Алексей же пребывал в отличном настроении.

— Ты хоть скажи, как твоя служба называется?

— Ершов сразу стал серьёзным.

— Моя-то? Если популярно, она называется Служба охраны высших должностных лиц государства. Слышал про такую?