Ловцы душ. Исповедь - Елена Богатырева Страница 30

— Ко мне, деточка. Что ж ты так долго не приезжала?

Лариса измерила женщине давление, прослушала сердце и пульс.

— С вами это не в первый раз?

— Да уж куда в первый…

— Укольчик сделаем? — спросила Лариса ласково. — Или в больницу?

— Ой, боюсь я ваших больниц. Лет-то мне сколько! А помереть в собственном доме хочется, а не в казенном. Коли уж… За тем и звала.

Лариса сделала укол. Дождалась, пока состояние старушки более или менее не нормализовалось, и стала прощаться.

— Если что — звоните. Приедем, — пообещала она.

Она попыталась подняться, но старуха ухватила ее за рукав халата и потянула к себе:

— Ты уж, дочка, мимо поедешь, забеги ко мне на минутку. А то больно страшно: помру, а в положенный срок не похоронят. Сама ведь видишь, одна живу. Стакан воды подать некому.

Лариса удивленно оглянулась. В этот момент две старухи прошли друг мимо друга, каждая по своей территории, и казалось, ни одна из них не только не видела другую, но даже и не знала о ее существовании.

Пообещав старушке навещать ее время от времени, Лариса постаралась скорее выбраться из странной квартиры. Спускаясь по лестнице, она боялась только одного: выйти из подъезда и обнаружить, что улица делится на три равные части…

После первого выезда она успела вернуться и поболтать немного с Галей, пока бригада Тамары Петровны, бросавшей на нее исподтишка удивленные взгляды, не уехала. Следующие два вызова были тревожными. Трехмесячная малышка упала с пеленального столика. Девятнадцатилетняя мама едва не сошла с ума, пока приехала Лариса, а девочка, накричавшись, очевидно, в волю, с красным от слез личиком мирно спала в кроватке. Девочка вроде ничего не повредила, Бог миловал, но Лариса все-таки отвезла их с мамой в больницу для полноценного обследования. Потом еще — женщина, которая никак не могла понять, начались у нее схватки или ей только кажется… А вот на третьем вызове случилось ЧП.

Она приехала в небольшую коммуналку по вызову к ребенку с «острым животом». Вошла и увидела мальчика лет двенадцати в коридоре на полу.

— Это ты больной?

— А что? — ответил мальчишка, растирая по грязной мордашке кулаком непрошеную слезу.

— Где болит? — Лариса села рядом с ним.

Мальчик молчал, только смотрел на нее недобро исподлобья. На их голоса вышла средних лет женщина, кутаясь в пуховый платок.

— Температура у него, — сказала она строго. — И кашель.

— Высокая температура? — Лариса на всякий случай пощупала лоб мальчика.

Тот увернулся.

— Нормальная у меня температура, чего пристали?

Из другой двери послышались звуки бьющейся посуды и женский визг.

— Родители, — кивнула головой соседка. — Отношения выясняют. Не до Пети им. А его — на улицу. Вы на щеки его посмотрите, горит ведь.

Лариса и без градусника могла определить температуру. Тридцать восемь с небольшим. Ну не в больницу же его везти! Она встала и решительно направилась к двери мальчика, собралась постучать, но Петька повис у нее на руке.

— С ума сошла? И тебя убьет!

— Вот еще! — ответила Лариса и снова попыталась постучать.

Петька снова дернул ее за руку. Тут и соседка вмешалась:

— Даже не думайте. Убьет. Мальчик правду говорит.

— И что же будем делать? — спросила она.

— Вы врач, вы и делайте что-нибудь, а то его на улицу выгонят. Это сожитель материн еще не видел, что он тут в коридорчике пристроился. Не то за шиворот бы и — пинком. Он и так домой раз в неделю наведывается…

— Но неужели вы не можете взять его к себе? — удивилась Лариса.

Женщина сделала несколько шагов ей навстречу, нагнулась и спросила тихо, чтобы мальчик не слышал:

— Добрая, да? Вот и возьми к себе. А мне и так, — она махнула в сторону двери, откуда доносилась нецензурная брань вперемешку с битьем посуды, — хватает радостей.

А потом добавила громко:

— Все. Мальчик болен. Я тебя вызвала. С тебя и спрос!

Лариса растерянно смотрела на мальчика. Куда ей его везти? В больницу с температурой тридцать восемь возьмут вряд ли. У них мест для тяжелобольных едва хватает. Домой? Но ведь она попадет туда только поздно вечером. Привезти на работу, так Люба со света сживет.

— Поедешь со мной? — спросила она растерянно.

— Очень надо! — окрысился мальчик и принялся ковырять пальцем стену.

Черные глаза его лихорадочно блестели. По всему было видно, что он настолько устал, что поехал бы хоть на край света, лишь бы свалиться где-нибудь и уснуть. Но гордость не позволяла принять помощь… Да и помощь она предлагала не очень-то уверенно.

Лариса вспомнила Марту и подумала, что, наверно, и Марта вот так собирала детей, которые не нужны родителям. И она, Лариса, похоже, тоже кому-то была в тягость. Может, кто и оставил бы мальчика здесь, но у этого кого-то должны были быть мама, папа и счастливое детство.

— Вставай, — сказала Лариса. — Пошли.

— Куда это? — насторожился мальчик. — В приёмник не поеду. В детский дом — тоже.

— Ко мне поедешь, — твердо сказала Лариса. — Домой.

Она протянула мальчику руку:

— Вставай!

Петя лениво поднялся и нехотя поплелся за Ларисой.

— В хирургию? — поинтересовался водитель.

— Нет, ко мне.

Водитель посмотрел на нее, высоко подняв брови.

— В каком смысле?

— Домой. Температура у него. Поехали.

Она привела Петю в квартиру. Порылась в домашней аптечке, достала градусник, парацетамол, таблетки шалфея. Заставила мальчика выпить жаропонижающее. Включила чайник.

— Так. Температуру померить через два часа. Таблетку от кашля одну — сейчас. Пей чай как можно больше. Только не горячий. Погоди, у меня, кажется, клюква протертая осталась. Вот. — Она достала из холодильника банку. — Я буду тебе звонить, расскажешь, как ты и какая температура. Так что бери трубку, если услышишь звонок. А пока можешь поспать.

Лариса накинула плащ и пошла к двери.

— А не боитесь? — прищурился ей вслед мальчик.

— У тебя обычная простуда. Все будет хорошо, — успокоила Лариса.

— Что обкраду — не боитесь? — уточнил он.

— Обокраду, — поправила Лариса. — Тьфу ты, слово-то, и то дурацкое.

Она засмеялась, и мальчик засмеялся вслед за ней.

— А мамка ваша не заругает?

— У меня нет мамы. Я детдомовская.

Мальчик присвистнул, но от вопросов воздержался и тут же засунул в рот таблетку от кашля. «Похоже, он тоже меня пожалел», — подумала Лариса, закрывая дверь.