Улыбка Горгоны - Лариса Соболева Страница 30

– Я вам очень признательна… Не знаю, что со мной они хотели сделать… У меня нет слов, правда. Вы… вы герой. Спасибо…

Герой открыл дверцу внедорожника и предложил:

– Садись.

– Что? А… – улыбнулась она. – Вы хотите меня подвезти? Нет-нет… я дойду… здесь недалеко, со мной ничего не случится…

– Залезай! – подтолкнул ее сзади второй участник драки.

– Но я… мне… – запаниковала Вероника и уперлась руками в джип. – Я не хочу! Что вы делаете?!

Глупый вопрос, потому что ее заталкивали в джип, не понимать этого может только нездоровая на голову пациентка психушки. Двое против одной, к тому же двое мужчин – она не справилась с ними. Мокрая, грязная, в полуобморочном состоянии Вероника очутилась на кожаном заднем сиденье, рядом сел заступник, бросив ей на колени сумочку, потерянную во время потасовки, а там, между прочим, паспорт.

– Это твое, – сказал он.

Второй уселся на переднее пассажирское сиденье, джип сразу тронулся. Какая ирония судьбы: и эти двое оказались уродами.

Несмотря на ливень, Сеньков до темноты обследовал местность – надо же знать, где и что расположено, вдруг пригодится. Да и ливень здесь не особо чувствовался, первый его удар принимали густые кроны высоких деревьев. Честно сказать, его поразила площадь так называемого парка, переходящего в лес, где дорожки протоптаны, некоторые даже выложены камнем и прогнившим деревом. Вели дорожки к прудам, беседкам и горкам искусственно выложенных камней, заросших мхом. То тут, то там встречались скамейки, напоминающие, что это не дикий лес, что здесь иногда ходят люди. На одного человека и набрел Алексей.

В сумерках, остановившись покурить под раскидистым деревом, он заметил вдали, на небольшой возвышенности, одинокую фигуру, не прятавшуюся от дождя. Напротив, по мере приближения Алексей с удивлением отметил, что молодой человек стоит на открытой площадке, подставив лицо небу. Вероятно, он медитировал, как же к нему не подойти? Сеньков, приближаясь, нарочно создавал излишний шум, чтобы молодой человек услышал его, а тот явно страдал глухотой.

– Ты промок, – сказал Алексей, подойдя на расстояние нескольких метров, но и на этот раз парень не повернул к нему голову, зато спросил:

– Ты кто?

– Я? Алексей. Приехал сюда к Беляеву отдохнуть по совету деда, а его… Жаль, старика. Не знаю даже, как деду сказать. А тебя как зовут?

– Мирон.

Профиль у него классический, но когда Мирон повернулся лицом, Алексей невольно на минуту замер: надо же заполучить такую идеальную мордаху и в придачу смертельную болезнь! Несправедливо. Или там, на небесах, сочли его бракованным, а брак, как известно, подлежит уничтожению. Идеальных, даже только внешне, должно быть мало, они будут подчеркивать несовершенство остальной массы. Наверное, так и есть.

Мирон протянул мокрую руку, Алексей пожал ее, подойдя ближе, потом огляделся – внизу расстилался пруд, избиваемый ливнем, – и сказал:

– А здесь здорово. Дебри, как в сельве, куда не ступала нога человека. Ну, пойдем, а то ты простудишься.

– Идем, – согласился Мирон, натягивая капюшон куртки на голову. Теперь-то зачем? – Скоро ужин, наша кухарка скандалит, когда опаздывают. Люблю дождь, особенно сильный, без ветра, как сейчас. Стою под струями и слышу, как во мне течет новая кровь. Он живой…

– А по мне так холодный. Ты хорошо знал Беляева? Каким он был?

Мирон сбежал с пригорка, за ним Алексей, пошли неторопливо по запущенной аллее, будто погода располагала к прогулкам.

– Он был справедливым, – наконец ответил Мирон. – А тебе зачем?

– Любопытно, за что грохнули старика.

– За рай. Да, за все это, что ты видишь. Так говорят, но никто не знает точно. Рай не для всех, верно? А доморощенных божков много, им нужен личный рай.

– Из-за полуразвалившейся базы? – изумился Алексей. – Брось. Вокруг города полно баз отдыха, пионерские лагеря есть, дохода они не приносят…

– Но кому-то принадлежат, – возразил Мирон. – И не в развалюхах дело, а в кусках земли. Думаю, через несколько лет и за те базы станут драться, но дельцы поумнее пытаются сейчас забрать то, что скоро станет ценнее золота и заводов.

– Интересно рассуждаешь. А кто хотел забрать у Беляева рай?

– Если б это было известно, его не убили б, никто не стал бы намеренно себя подставлять. Да больше и не за что.

Мирон остановился, поднял лицо к небу, прикрыв веки, постоял. Алексей по некоторым фразам обитателей «Сосновой рощи» составил приблизительное мнение о нем. Вполне нормальный парень, немного вещь в себе, однако странноватых много, а, учитывая его болезнь, странности не должны удивлять.

– Беляев был настоящим мужиком, – вдруг тихо и печально сказал Мирон. – Его турнули в «Сосновую рощу» за то, что мешал жить чинушам еще при Советах, слишком был правильным и праведным. Когда стали его братья по партии хапать заводы и пароходы, про этот участок просто забыли. Беляев понял, что идет дележ, и тоже присвоил «рощу». Но! В отличие от других он дал приют тем, кто потерял крышу над головой, никогда не обманывал, себе не выписывал зарплату, а работникам по мере возможностей платил… Вообще-то Беляеву не нужна была зарплата, ему стоило проехать по деревням – и багажник полон продуктов. Дарили. Потому что помнили добро, в свое время он многим помог. Вот такой был Беляев Григорий Степанович. Как из легенды народный герой, да?

– М-да, – задумчиво кивнул Алексей. – Действительно легенда.

В эту минуту они подошли к корпусу, где на площадке стояла тетка Ирина, напустившаяся на гулен:

– И че это вы надумали гулять по дождю? Здоровье у вас лишнее? Мирон, сколько раз повторять – нельзя! А ну, живо переодеваться и за стол!

Строго, усмехнулся про себя Алексей, однако забота приятна, тем более чужая.

Видимость отвратительная, свет от фар тонул в завесе ливня и практически у носа авто, к тому же встречный свет неожиданно выныривал, слепя глаза, посему Ларичев не гнал машину. Денис, срочно им вызванный, поинтересовался, куда они поедут на ночь глядя и в такую препоганую погоду?

– Сюрприз, – прищелкнув языком, загадочно сказал Ларичев.

Денис подозрительно покосился на него: ведь если следак готовит сюрприз, то это будет явно не бутылка коньяка, распитая у камина под тоскливые звуки скрипичного концерта из музыкального центра и треп «про жизнь». В его понимании срочность и сюрприз связаны с прозаичными событиями: разбойное нападение, убийство, задержание. Эдак порассуждав про себя и не имея терпения, а также желая удовлетворить любопытство, Денис пристал к Ларичеву:

– Неужели еще один труп? (Тот и бровью не повел.) Значит, труп… Кого на сей раз?.. Лайму?.. Не ее?.. Что, Веронику прошляпили?!. Слушай, к чему эти твои загадки? Мы работать едем или что?

– Успокойся, жива твоя Лайма.