Мадемуазель Синяя Борода - Лариса Соболева Страница 30

Лиза была прекрасная наездница, и к лошадям она относилась, как к людям, но в тот вечер гнала, безжалостно стегая лошадь. Приехала затемно, когда в туманной дымке скупо тлели фонари. Дворник принял взмыленную лошадь, храпевшую от усталости, а Лиза вошла в дом с черного хода.

– Барыня приехали! – испуганно ахнула ключница, прикрыв ладонью рот.

– Чего испугалась? – снимая перчатки, усмехнулась Лиза, идя мимо кухни, где парили-жарили кухарки. – Где барин?

– Дык… они-с… – замялась ключница.

– Где? Я хочу его видеть.

– Дык… э… в гостиной… кажись… Не желаете чаю… испить?

Господи, а глаза-то вытаращила, словно не барыню, а нечистого увидела. Лиза метнула на ключницу испепеляющий взгляд, ничего не сказала и направилась прямо в гостиную, слыша все отчетливее звуки фортепьяно. Распахнув двери, она замерла на пороге. У рояля сидела золотоволосая молодая девушка в домашнем платье, Владимир слушал ее стоя, положив локоть на темную поверхность инструмента, и столько обожания было в его лице, столько неподдельной любви, что Лиза едва на ногах устояла. Но вот он увидел жену, мигом переменился, выпрямился… Девушка заметила его перемену, оглянулась…

Она была, бесспорно, прекрасна, как богиня утренней зари, и так же свежа. Но красавица ничуть не смутилась, напротив, с едва заметным торжеством смотрела на законную супругу. Лиза оскорбилась до глубины души, однако виду не подала, спросила мужа:

– У тебя гостья?

Тот ни слова не вымолвил, не сумев скрыть растерянности. Лиза прошла в гостиную.

– Ты не представишь нас?

– Это… Нина… – наконец выдавил он. – Моя…

– Содержанка, – не сдержавшись, закончила фразу за него Лиза, хотя сказала это ужасное слово с ничего не значащей интонацией.

Нина резко поднялась, ожидая, что Владимир вступится за нее. Не посмел он вступиться, настала длинная неловкая пауза. Первой не выдержала ее Нина – решительно направилась к дверям, при выходе обернулась… Лиза поежилась от направленного в нее взора – ясные и чистые глаза Нины излучали сияние далеко не божественного происхождения. Впрочем, какое сияние хотела увидеть Лиза в сопернице, отнимающей ее мужа? Но вот Нина ушла, и снова потянулась пауза. Лиза не находила слов, не знала, что делают, что говорят мужьям обманутые женщины, и вообще, не верила, что грязь залезла в ее дом. А Владимир… неизвестно, что он чувствовал, просто малодушно молчал.

– Простите, сударь, я испортила вам вечер и, возможно, ночь, – сухо сказала Лиза и вышла из гостиной.

– Лиза! – кинулся он за нею.

Услышав свое имя, она вдруг сорвалась и побежала сломя голову, боясь, что муж примется убеждать ее, мол, не виноват, а эта девушка – бедная сиротка, которой он дал временный приют, и они просто музицировали. Но самое ужасное – стоило ему сказать что-нибудь в таком роде, Лиза поверила бы. Потому и бежала от мужа, не желая верить ему, ведь, что бы он ни говорил, все будет неправда. Во дворе она кликнула дворника:

– Прошка! Мою лошадь!

– Взмылена лошадь, барыня… – появился тот.

– Так прикажи конюху переседлать другую! Живо!

– Слушаюсь, барыня.

– Лиза, мы должны объясниться, – вылетел из дома Владимир.

– Оставьте меня, я не желаю вас слушать.

Лиза убежала в конюшню, зная, что Владимир не унизится до выяснения отношений при холопах. Вскоре свежая лошадь была готова, конюх Тришка проверил подпруги, а Лиза вскочила в седло прямо в конюшне. Едва она выехала, пригибая голову к шее коня, чтоб не задеть верхнюю перекладину, в этот миг Владимир бросился наперерез, схватил за повод, останавливая:

– Лиза, куда ты на ночь глядя? Я хочу…

Она изо всей силы, на какую была способна, стегнула его плетью. Удар пришелся по голове и лицу, Владимир застонал от боли, согнувшись.

– Не смейте удерживать меня, – процедила Лиза. – Прошение о разводе я подам незамедлительно. Прощайте.

Следующий удар кнута пришелся по крупу лошади. Та взвилась, заржав и едва не сбросив всадницу, затем стремглав понеслась через ворота на улицу.

Агриппина Юрьевна ждала, что Лиза приведет неоспоримые доказательства вины сына, но ничего подобного не последовало. А она, мать, не верила в какие-то надуманные измены, хотя умом понимала, что невестка обижена.

– И все? – осторожно спросила помещица.

– Разве мало?

– Да ты, видать, не знаешь подхода к мужу. Надобно ласки ему больше…

– Разве я не любила его? Что же ему еще нужно? Более я не стану делать никаких подходов. Владимир поступил со мною подло, отправил в деревню и держал, словно монашку, взаперти, а сам… Когда навещал нас с Ники, вел себя так, будто это я ему изменила. И не за наукой я приехала – как вернуть мужа, а проститься. И вообще… боюсь я…

– Боишься? Чего?

– Сама не знаю. Только сердце вдруг без причины как зайдется, словно беду предрекает. Хм, – усмехнулась Лида. – Может быть, оттого, что я часто вспоминаю… Нину? Нехорошо она на меня смотрела, будто это я вторглась в ее дом, а не она в мой, будто я отнимаю у ней мужа, а не она у меня. Когда я увидела ее, то поняла, что она сильнее меня, ее я и боюсь.

– А говоришь, без причины. Ты покуда не торопись, Лизанька, так бывает… ну, мужья немного… а потом к жене возвращаются и в ногах ее валяются. Так и Владимир одумается, вот посмотришь.

– Не отговаривайте, этот вопрос решен.

Через окно было видно, как в парке Ники с Наташей играют в догонялки, весело хохоча. Агриппина Юрьевна приняла решение:

– Завтра же я еду в Петербург. Иона!

– Слушаю, барыня, – подошел тот.

– Приготовь все необходимое, поедешь со мной.

На следующее утро двумя каретами выехали из поместья. Это и было началом бедствий, постигших впоследствии семью Гордеевых. Впрочем, неверно. Уже тогда никто не смог бы остановить камень, покатившийся с горы, уже тогда было поздно что-либо изменить, но Агриппина Юрьевна не знала этого. Не знала и того, что развод покажется ей мелочью по сравнению с грядущими событиями.

До Петербурга дорога предстояла длинная, поразмыслить над сложившимся положением времени было достаточно. На протяжении всего пути Агриппина Юрьевна думала, но так и не придумала, что скажет сыну, как его убедить просить прощения у Лизы. Ее брала досада на себя, как-никак – сын в опасности. Хоть и не редким явлением стали разводы, а скандалы, связанные с ними, постыдны. Да и вторую сторону, то есть Володю, прежде не мешало бы послушать, нехорошо заранее во всем винить только его. Что ни говори, а материнское сердце искало оправдания сыну и одновременно негодовало, ведь Владимира никто не неволил жениться на Лизе, сам выбрал ее. Так что же теперь происходит? А внук? Ему-то как объяснить развод родителей? И так всю дорогу – противоречия, сомнения, поиск выхода.