Зеркало Елены Троянской - У. Уилер Страница 30

Филпотс ещё раз заглянула в пасть крокодилу, в надежде найти там что-нибудь ценное, и действительно, нашла ещё один свёрток, поменьше. В нём оказались кольцо с рубином и золотая подвеска в виде бычка. Глубже горло чучела было перекрыто чёрной лакированной перегородкой, и ничего более там не было.

Дама положила зеркало на каминную полку, чтобы позже решить, куда можно приспособить столь бесполезную вещь, спрятала кольцо и подвеску в стол, и села обратно в кресло — отдохнуть и подумать.

Филпотс со смешанными чувствами вспоминала те пятнадцать лет, которые прожила с мадмуазель Зулейкой. Конечно, можно считать, что ей повезло: Она искренне восхищалась этой женщиной. Она беспрекословно верила в великую силу, которой обладала прорицательница и магесса, и безоговорочно несла нелёгкое бремя содержания Зулейки. Иначе и быть не могло.

Да, чтобы оплатить эти безделушки, спрятанные в чучело, Филпотс пришлось залезть в долги. Тут надо сказать, что мадмуазель прекрасно сознавала власть, которую имеет над своей патронессой. И пользовалась этой властью с деспотическим, но по-детски непосредственным удовольствием. Многое забывается со временем, и видится как естественное, и самой мисс Филпотс казалось вполне естественным, что мадмуазель заняла в её жизни столь властное положение. Хотя первой причиной, по которой она взвалила на себя бремя этих забот, был страх. Давно пережитый страх.

Долгие годы мисс Филпотс хранила ужасную тайну, которая не укрылась от прорицательского дара мадмуазель. Много лет назад юная Кэролайн пала жертвой страсти. Её жестоким избранником был женатый мужчина, джентльмен, бывший клиентом её отца — мелкого стряпчего. Мисс Филпотс была тогда прехорошенькой девушкой, но распорядилась этим капиталом самым неразумным образом. Она без колебаний поверила джентльмену, который признался ей в пылких чувствах: Он обещал жениться на ней. Он уверял, что его жена — душевнобольная, и он легко добьётся развода, они же вместе уедут в сказочные далекие колонии, чтобы жить там безбедно и счастливо. Да, юная Кэролайн была девушкой романтической, воображение рисовало ей картины счастливого будущего, пышные, как театральные декорации, виды колониальных столиц, беспечную жизнь в семейном благополучии и окружении почтительных слуг, одетых как дикари на иллюстрациях к авантюрным романам.

Однако в обещанные колонии тот джентльмен уехал с супругой, которая оказалась женщиной не только вполне вменяемой, но и исключительно мудрой. Кэролайн осталась с разбитым сердцем и, как выяснилось несколько позже, с дитя, носимым под этим разбитым сердцем. Ей пришлось скрывать своё положение до тех пор, пока оно не стало слишком заметным. Разумеется, если бы её мать была жива, она бы сразу заподозрила неладное, но отец не проявил должной бдительности, и даже не удивился, когда Кэролайн уехала пожить на север, где у неё была дальняя тётка. Там она родила мальчика, здорового малютку, которого сразу отдали в церковный приют, назвав ребёнком хорошо известной всем дурочки с ближней фермы. Дурочка Дженни и сама в какой-то момент поверила, что родила; по крайней мере, когда малютку забирали в приют, убивалась она совершенно искренне. А спросу с неё никакого не было, не стали даже выяснять, кто был отцом новорожденного: Все знали, что она не в себе, и путается со всяким, кто польстится на неё. Так, весьма гуманным образом, Кэролайн избавилась от ребёнка. Правда, ей пришлось отдать все свои сбережения повитухе, которая обещала сохранить тайну, но это была лишь первая плата за прегрешение.

Честно говоря, о ребёнке своём она никогда не вспоминала. Она не особенно горевала ещё тогда, оставив малютку в холодном, угрюмом приюте. Скорее, она испытывала страх перед разоблачением и стыд. Со временем эти чувства поблёкли и отступили. Забылся даже тот день, когда она произвела на свет младенца. В ноябре? Мисс Филпотс уже не помнила точно. Молодую женщину тогда более волновал вопрос об обустройстве своего будущего. Когда скончался отец, тридцатилетняя мисс Филпотс забила тревогу и испытала все проверенные средства для быстрого брака. Она всё ещё была очень привлекательна, унаследовала от отца небольшой, но крепкий капитал, и вполне могла бы найти достойного мужа.

Но она ни разу не была даже помолвлена.

К тому времени, когда в жизни мисс Филпотс появилась мадмуазель Зулейка, ни тётушки, ни повитухи уже не было в живых, и в мире не было никого, кто знал бы о ребёнке Кэролайн. Однако… Однако, обратившись к гадалке по поводу нескладывающейся жизни, мисс Филпотс получила от неё совершенно вразумительное сообщение о том, что причина безмужества крылась в старом грехе. «Твой грех не отпустит тебя», — сказала Зулейка и Кэролайн поняла, что попалась.

Она стала ходить к Зулейке чуть ли не ежедневно, каждый раз страшась, и каждый раз надеясь на перемену участи. Она приходила в небольшую палатку у Камденских шлюзов, а Зулейка раскидывала карты и крутила магический кристалл. Собственно, Кэролайн сама рассказала Зулейке о своём брошенном ребёнке (хотя потом ей казалось, будто гадалка всё знала и так), и стала зависима от сварливых прорицаний магессы. Вскоре мисс Филпотс решилась предложить мадмуазель переехать к ней: Ей казалось, что предоставив ей свой дом, она искупит старые грехи и избавится от страха. Власть давнишней тайны связала их жизни крепче, чем родственные узы, и мисс Филпотс уже забыла, когда приняла на себя все заботы о мадмуазель, и когда та стала безраздельной хозяйкой в доме: Хозяйкой взбалмошной, тиранической, не слишком рачительной и вообще не забивавшей себе голову такими пустяками, как ведение хозяйства. Во многом равнодушие Зулейки к вопросам оплаты своих услуг объяснялось тем, что она не имела ни малейшего понятия о том, сколько стоит фунт мяса или тонна угля. Она занималась своим ведовством скорее ради искусства, чем ради пропитания, заботы о котором взяла на себя мисс Филпотс. А когда Зулейка пристрастилась к собирательству разнообразных артефактов, траты стали превышать все разумные пределы. Но мисс Филпотс безропотно сдала первый этаж нотариусу, предоставила свои комнаты Зулейке, а сама переехала на этаж прислуги.

Что же, теперь этому пришёл конец. Мисс Филпотс всё же была искренне привязана к мадмуазель, но теперь патронесса испытывала своего рода удовлетворение: Страх отпустил её навеки, все тайны похоронены на Кентском кладбище, всё складывается очень удачно, и, как ни странно, Зулейка оставила ей очень перспективное наследство.

— Спасибо, дорогая, — прочувствованно произнесла мисс Филпотс.

Прервав размышления мисс Филпотс, в салон, вяло стукнув, вошла горничная. Пожалуй, горничную тоже со временем нужно будет сменить. И было бы неплохо взять какую-нибудь туземную девушку из колоний: Мисс Филпотс слышала, что теперь можно недорого нанять темнокожую горничную из Индии или ещё откуда-нибудь, и что они славятся спокойным нравом и трудолюбием. Но пока придётся мириться с Мэри, этой девицей с унылым лицом и ленивой походкой.

— Мадам, там пришла какая-то девушка. Говорит, по объявлению в газете к мадмуазель, — сообщила Мэри, с недоверием глядя на мисс Филпотс, сидящую в кресле магессы. Прежде мисс Филпотс не смела лишний раз зайти в салон, не говоря уж о том, чтобы сидеть в кресле Зулейки.