Праздник теней - Марина Серова Страница 30

— Я слушаю вас, — сказал Андрей, предчувствуя, что сейчас на него помимо всех его проблем свалится нежданно-негаданно еще одна. И будет это совсем уж лишнее — ему и так хватает. И Марика с его исчезновением, и Ани, и Тани Ивановой. Теперь, судя по виду этой девицы, на него свалится какое-нибудь ограбление церкви. И почему это она решила обратиться именно к нему? Он же не единственный следователь…

— Отец Андрей просил вас срочно приехать на дачу к Лабутцу, потому что там Таня, — выпалила девица и зажмурила глаза.

Ну слава Богу. Это не новое дело. Танька опять устроила самодеятельность. Отучить госпожу Иванову от опасных похождений было невозможно. Значит, она что-то узнала и, конечно, не удосужившись сообщить ему о месте, куда ее поманила сладкоголосая птица опасности, рванула туда одна.

— А сам отец Андрей куда стопы направил? — спросил Мельников.

— Туда, — очень обстоятельно ответила девушка, неопределенно махнув рукой. После этого исчерпывающего объяснения Мельников почувствовал себя полным кретином.

— Куда туда? — рискнул он показаться таковым и собеседнице.

— К Тане этой, — откровенно удивилась его недогадливости Оля.

Ой, мамочки. Мельников вздохнул обреченно. Одной Ивановой на его голову Господу показалось маловато. Он одарил его еще и собственным служителем, столь же склонным к непредсказуемым действиям, как и его подруга Таня. Ну та-то ладно, та вроде частный детектив, а отца-то с чего потянуло на подвиги?

— И давно они удалились в этом направлении? — грустно спросил Андрей.

— С час назад будет. Ехать нужно немедленно.

Мельников почувствовал, как на его лбу проступил пот.

Ну Танька. Вечно она устраивает целый фейерверк… Только думает после того, как сделает. Почему она не позвонила ему сразу? Что за таинственные «игры патриотов»? Единственное, что его успокаивало — правда, совсем немного, — это то, что у Таньки было оружие. Маленький револьверчик, но тоже неплохо. Отобьется в крайнем случае.

Он позвонил по внутреннему телефону и отдал краткое распоряжение:

— Наряд в район Пристанного. Дача Лабутца. Всем быть осторожными и ждать нас с Началовым. Никаких действий без нашего приказа не предпринимать.

Началов посмотрел на него с тоской. Ехать ему совсем никуда не хотелось. Но, увидев решительное выражение мельниковского лица, он понял, что сопротивление бесполезно, и вздохнул. Деваться было некуда. Сделав вид, что ему тяжело двигаться, он встал. Застегнул кобуру на поясе, под пиджаком.

Они выехали со двора даже раньше милицейского эскорта.

* * *

Машину удалось поймать только с третьего раза. Поэтому отец Андрей уже опаздывал. Его подвезли до Пристанного, и теперь он почти бежал в сторону проклятой дачи.

До нее оставалось еще приличное расстояние. Отцу Андрею казалось, что череда домиков никогда не кончится. Он задыхался. Силы были на исходе — идти приходилось все время в гору. При таком темпе он не сможет выдержать стайерского забега.

Наконец показалась дача художников. От нее до лабутцовской виллы было уже совсем близко.

Отец Андрей остановился передохнуть, прислонившись к дереву.

Вокруг царило безмятежное спокойствие. В тишине было слышно, как где-то разговаривают дачники. Кто-то окликнул ребенка. Щебетали птицы.

Из соседнего дома вышла женщина в спортивном костюме. Увидев отца Андрея, посмотрела на него, пытаясь узнать. Потом, поняв, что они незнакомы, все-таки улыбнулась ему и прошла в глубь сада. Отец Андрей даже не успел улыбнуться в ответ.

Люди, жившие здесь, были спокойны и безмятежны. Они были доверчивы. И все же, несмотря на это, отец Андрей чувствовал близость Зла. Ощущение покоя уступило место тревоге. Отец Андрей продолжил свой путь.

* * *

Даша села в Маринину машину, и они отъехали от дома. Внезапно Даша попросила:

— Марина, остановись, а?

Марина посмотрела немного удивленно, но просьбу выполнила. Даша вышла из машины и бросилась к автомату. У нее был последний шанс. Если Макс дома… О, если бы Макс сейчас оказался дома!

Она набирала номер уже пятый раз, никто трубку не брал. Макса дома не было.

Даша вернулась в машину. Она забралась в уголок и кусала губы, больше всего сейчас боясь расплакаться.

Марина обернулась в ее сторону, посмотрела сочувственно, но предпочла промолчать. Зачем лезть к человеку с докучными вопросами, когда ему плохо?

— Поехали? — спросила она.

Даша кивнула. Все равно Макс был здесь ни при чем. Она чувствовала это. Но ведь влюбленным свойственно обманываться… Так что… Как бы тебе ни хотелось в это поверить… Вспомни. Ведь это твой Макс, нехорошо улыбаясь, говорил тебе, что Шахмин — непонятый гений. Разве это не твой Макс избил Лику Трубину? Разве не он ползал на коленях перед Шахминым, униженно и гадко прося прощения за то, что не смог ударить ее, Дашу?

Но ведь Дашу он тогда не ударил…

* * *

Комната было почти пуста. Только стол, стоящий посередине. В глубине Фред увидел еще странное возвышение, чем-то похожее на церковный алтарь. Но этот «алтарь» был непристойным. Фреду не понравился огромный перевернутый крест, стоящий над ним.

За столом, слабо освещенным несколькими черными свечами, сидело семь человек. Все они были одеты в черные свитера, на груди каждого висел такой же перевернутый крест.

Фред подумал, что их одежда несколько однообразна. Да и физиономии их ему не очень понравились. Они сидели за столом в застывших позах, бессмысленно уставившись в одну точку.

«Энглунд был бы в полном восторге, — подумал Фред, — «Кошмар на улице Вязов» часть не знаю уж даже какая…»

Ему хотелось рассмеяться, так смешно выглядела вся честная компания. Но смеяться было рискованно. Кто знает, на что способны эти ребята с мрачными лицами?

Скоро стало ясно, что их застолье было не без повода. Один из них, сидящий в центре, поднял бокал, наполненный красным вином, и произнес несколько, как показалось Фреду, высокопарно:

— Братья мои, сегодня настанет великая ночь. Сегодня центральное кресло на нашем празднике займет главный персонаж наших действ. Сам Саммаэль явится к нам через лик нашего гостя.

Фред подумал: «Уж не меня ли готовили на эту роль? Не зря же меня украли… А я и не ведал, что меня зовут Саммаэль…»

— Осталась последняя жертва. Человек из тех существ, которых мы называем мусором. И тогда Саммаэль будет удовлетворен. Он явит нам себя через лик своего сына, как когда-то его и наш враг явил себя с помощью своего.

Бокалы зазвенели. Восторженные почитатели Саммаэля встали с кресел и, подняв бокалы, прокричали нестройным хором что-то вроде: «Живи в веках, Саммаэль!»

«Ну, и бред же они несут», — подумал Фред. Даже его фантазии не сравнимы с их. Надо ж до такого додуматься…