Сладкий ужас - Марина Серова Страница 30

— Но я все равно не смогла себе отказать в удовольствии и съела немного торта, — рассмеялась я.

— А остальное выкинули? — спросил директор, расставляя мне ловушку.

— Ну зачем же добру пропадать? — максимально искренне возразила я. — Я соседу кусочек подложила.

— Михаилу? — уточнил директор.

— Ну да, которому потом плохо стало, я еще не знаю всех по именам, но его запомнила. Очень симпатичный молодой человек.

Директор смотрел на меня очень внимательно и соображал, а я внутренне торжествовала, потому что он не мог иметь ко мне никаких претензий, и таким образом, тактика сработала.

— Раечка, никогда больше этого не делайте, — грустно сказал он.

— Почему?

— Я же вам говорил, что… мы научились излечивать наркоманию…

— Я помню, — подтвердила я.

— В вашу еду было добавлено лекарство, а вы, как маленькая, поделились… лекарством с товарищем. Но вы же понимаете, что передозировка любого лекарства может оказаться вредной для здоровья.

— Он теперь умрет? — спросила я, широко раскрыв глаза.

— Нет, конечно, не умрет, но то, что произошло вчера с Михаилом, случилось по вашей вине, — строго и серьезно ответил он.

— А почему он не отказался? — спросила я.

— А вы ему предложили, и он… согласился? — насторожился он.

— Нет, я просто положила ему на тарелку, но думала, что он заметил, — привела я свой последний «аргумент», который, по-моему, окончательно убедил директора в моей искренности. Понимая, что после вечерней дозы препарата Михаил не совсем адекватно воспринимал реальность, он допускал, что тот вполне мог не заметить моего «подарка».

— Ну, ладно… — проговорил он, и я поняла, что разговор подходит к концу. — Сегодня вы сдали анализы, а после обеда пройдете кое-какие тесты…

— Да, вы говорили, — сказала я, вставая.

— И последний вопрос… — остановил меня Эдуард Александрович. — Что вам снилось сегодня?

Я удивленно вскинула на него глаза, и он поспешил объяснить мне свое любопытство:

— Не воспринимайте меня только как директора… начальника. Поймите, что я еще и ваш лечащий врач. Вы же сами говорили, что давно хотели избавиться от вашего пристрастия… Кстати, о наркотиках часто вспоминаете?

— Вы знаете, ни разу не вспоминала, — поделилась я радостью.

— Вот и замечательно, так что же вам снилось сегодня?

Я вспомнила свой вечерний «обход» нескольких комнат и почти процитировала грезы своей соседки по столу:

— Я видела свою маму… Хотя я совершенно ее не помню… Она была удивительно красивой, и мы гуляли с ней по волшебному саду…

— Прекрасно… Прекрасно… Ну, а как вообще… настроение?

— Я не помню, чтобы мне было так хорошо когда-нибудь в жизни, — призналась я, и в принципе это почти соответствовало действительности.

— Я очень рад, — сказал Эдуард Александрович, провожая меня до двери. — Всего вам хорошего.

Выходя из директорского кабинета, я внутренне перекрестилась, что съела завтрак полностью. В противном случае никакие отговорки на расстройство желудка мне бы уже не помогли, а Эдуард Александрович наверняка бы определил по одному ему известным признакам, что у меня в крови нет ни грамма гениального препарата. Поэтому я должна была быть довольна собой. И была.

Я зашла в комнату к Леше и спросила его, когда мы приступим к приготовлению обеда. Он обещал зайти за мной, но добавил, что часа полтора у меня есть, чтобы вздремнуть и отдышаться. Поэтому я со спокойной совестью отправилась к себе в комнату.

Спать я не собиралась, но мне пришла в голову интересная мысль, и теперь у меня было время «разобрать ее по косточкам».

Заместительница директора, заподозрив неладное, спросила, не употребляла ли я наркотика, название которого я слышала впервые. Мне известны все основные наркотики, и это могло означать, что появился новый, скорее всего химический препарат. Время от времени такие препараты появляются в мире, и, что самое главное, один сильнее другого.

В связи с этим я и подумала, что мою странную невосприимчивость к «пище богов» она расценила как возможный результат неоднократного приема этого наркотика.

Если это так, то восприимчивость к «пище богов» напрямую связана с привычкой к тем или иным наркотикам. И то, что я за последнюю неделю несколько раз вынуждена была употребить кокаин и анашу, в какой-то мере снизило эффект от местного препарата.

— А что бы было, — с тревогой спросила я себя, — если бы я никогда до этого не принимала наркотиков?

Это был совсем не праздный вопрос, поскольку мне абсолютно точно было известно, что Пострел до лаборатории наркотиков не употреблял.

Не это ли явилось причиной его гибели?

Я не допускала мысли, что рядом с ним месяц назад оказалась какая-нибудь «доброжелательница», которая с радостью отдала ему свою дозу. В этом случае руководство лаборатории сделало бы все, чтобы такая ситуация не могла повториться. Но она произошла вчера вечером и была для всех полной неожиданностью. Значит, прошлый раз была другая причина.

Эту мою версию подтверждал тот факт, что Султан подверг меня предварительному тестированию. А этого не должно было быть, по моим сведениям. Я достаточно подробно была проинструктирована Громом и знала бы об этом.

Скорее всего это правило было введено после гибели Пострела…

Эта версия после тщательного обдумывания показалась мне совершенно убедительной. Я вспомнила первую в своей жизни сигарету, от которой у меня закружилась голова и меня потом долго тошнило. А если бы тогда мне подсунули сигарету с «травкой»? Что бы со мной было? Ну, если и не погибла бы, то последствия были бы значительно серьезнее!

Организм вырабатывает определенный иммунитет к тому или иному яду. И та доза спиртного, к которой привык алкоголик, способна отравить непьющего человека. Мне рассказывали страшную историю, произошедшую несколько лет назад в Тарасове. Компания «джазменов» решила устроить празднование Нового года в узком кругу. И надо же было такому случиться, что один из них привел с собой юную поклонницу его таланта. Девчушка старалась не отстать от своих бородатых кумиров и пила водку стаканами. Утром проспавшиеся музыканты обнаружили ее мертвой.

Скорее всего и неподготовленный организм Пострела не выдержал обычной для бывших наркоманов ночной дозы, и он убил себя в первую же ночь под крышей лаборатории…

* * *

В обед мне пришлось-таки потрудиться. Мы с Алексеем были мокрыми с головы до ног, и мне оставалось удивляться, как он справлялся с этой работой до моего приезда. И как будет обходиться без меня.

А то, что в ближайшее время он лишится своей помощницы, не вызывало у меня никакого сомнения, хотя я еще не знала, как я это сделаю.