Возьми мою душу - Ирса Сигурдардоттир Страница 30

Тора и Мэтью подняли бокалы.

— Надеюсь, вино получено не органическим путем? — спросил он.

Тора улыбнулась:

— К счастью, нет. Его сделали с помощью инсектицидов и ртутного удобрения. — Она сделала глоток. — Виноградарь постарался, результат восхитительный. — Поставив бокал на белую скатерть, она взяла с тарелки крошечный кусочек сыра. — Я умираю от голода, слышишь?

— Слышу, слышу. Приятно видеть, что ничего не изменилось. И ты в том числе, — подмигнул он ей. — Даже манера одеваться осталась… как бы это сказать…

Тора оглядела свой простенький свитер и показала Мэтью язык.

— Полагаешь, мне следовало бы взять с собой вечернее платье в надежде получить от кого-нибудь приглашение на ужин?

— Сомневаюсь, что ты бы надела вечернее платье, даже получив такое приглашение, — отозвался Мэтью, театрально поправив галстук.

— Ха-ха, как смешно, — сказала Тора. — Горю желанием ответить на глупые шутки. Да где же еда? — Она посмотрела на часы. — Черт подери, мне нужно позвонить домой, пока Солей не легла спать. — Она взяла свою сумочку, но, прежде чем открыть ее, вспомнила — телефон остался у полицейских. — Извини, не дашь мне свой мобильник?

— Конечно. — Мэтью извлек из кармана телефон и передал ей. — Надеюсь, твои дети здоровы. Прости, никак не соберусь с духом спросить — ты еще не стала бабушкой?

— Успокойся, ты обедаешь с молодой женщиной, — ответила Тора, принимая мобильный. Раскрыв его, она увидела на дисплее фотографию юной чернокожей девушки со множеством коротких косичек. — Кто это? — удивилась Тора, показывая Мэтью дисплей. Он никогда не говорил ей о других женщинах.

— Моя дочь, — улыбнулся Мэтью.

— На самом деле? Она не слишком на тебя похожа. — Тора снова взглянула на снимок. — Может быть, только цветом волос. — И замолчала, не зная, что сказать.

Мэтью, рассмеявшись, провел рукой по своей аккуратной прическе.

— Не родная дочь. Приемная. Я удочерил ее через Фонд милосердия.

— О, как мило, — пробормотала Тора и пригубила вино, скрывая облегчение. — Я подумала, что ты либо женат, либо живешь с кем-то. Я предпочитаю неженатых мужчин. По моей десятибалльной шкале привлекательности они стоят на два пункта выше.

— Странные вы создания, — изрек Мэтью. — Для меня женщина привлекательна вне зависимости от того, замужем она или нет.

— В таком случае тебе повезло, что я разведена, — сказала Тора и снова посмотрела на фотографию. — Она живет отдельно? — Тора не могла представить Мэтью в роли заботливого папаши, стирающего детские вещи и уж тем более старательно заплетающего косички.

— Разумеется, — ответил Мэтью. — Она живет в Руанде. Одна моя знакомая работает в той деревне от Красного Креста. Она просила меня удочерить девочку, и я в конце концов согласился.

— Как ее зовут? — спросила Тора.

— Кого? Знакомую или девочку?

— Девочку, конечно.

— Лайя, — ответил Мэтью.

— Красивое имя. — Тора положила ладонь на его руку. — Я сейчас быстренько позвоню своим, потому что, когда принесут еду, разговаривать уже ни с кем не смогу. — Она набрала номер сына. — Привет, Гульфи, как дела?

— Ты откуда звонишь? Из-за границы? — удивился тот.

— Почему из-за границы? Нет, конечно. — Тора замялась и торопливо прибавила: — Я одолжила мобильник у одного иностранца, постояльца отеля. Мой забарахлил, и я отдала его в мастерскую, проверить. Как у вас дела?

— Тоска жуткая. Хочу уехать домой, — выразительно произнес Гульфи.

— Ни в коем случае! — возразила Тора. — У вас наверняка все хорошо. Солей довольна?

— Она всегда довольна, можешь не спрашивать, — проворчал Гульфи. — Зато я скоро тут рехнусь. Отец замордовал своим караоке с песнями восьмидесятых. Без конца гоняет одну и ту же мелодию. Еще раз «Глаз тигра» услышу — сразу уезжаю. Честно тебе говорю.

— Дорогой, потерпи. Скоро все кончится, — успокоила сына Тора. — Можно поговорить с Солей? — Она была не в том настроении, чтобы долго выслушивать рассказы о песнопениях бывшего мужа.

— Можно, только недолго. Мне нужно позвонить Сиге, послушать младенца.

— Как это? — изумилась Тора.

— Она кладет мобильник на живот, и тот мне отстукивает ножками сообщение, — пояснил Гульфи.

— Да? И что же он тебе сообщает?

— ОК, — гордо произнес Гульфи и без дальнейших объяснений передал мобильник сестре. В трубке зазвучал приятный голосок:

— Мамочка, приветик.

— Приветик, моя мышка. Как отдыхаешь? Все нравится?

— Да, все отлично. Только я очень хочу домой. Папа с Гульфи постоянно ругаются.

— Скоро, дорогая, я за тобой приеду. Передай привет папе. До завтра. — Тора попрощалась, закрыла телефон и передала его Мэтью.

— Не понял ни единого слова, — признался тот, убирая мобильный в карман. — Почему бы тебе не поговорить со мной по-исландски? Например, в постели.

— Обязательно поговорю, мистер Баранья Голова, — ответила Тора на языке викингов. Белое вино начинало действовать. — Раньше исландки носили кинжалы. Ты рад, что я безоружна?

Роза стояла у плиты и варила кофе в стареньком кофейнике. Особого внимания процесс не требовал, поэтому она позволила себе предаться воспоминаниям. Однако, к ее горькому сожалению, положительные и радостные мысли отказывались задерживаться в голове больше чем на несколько секунд, неизбежно сменяясь угнетающими, и Роза ничего не могла с этим поделать. Она попыталась вспомнить, как сегодня утром поила своего любимого ягненка Стуббура молоком из детской бутылочки и тот доверчиво приникал к ней, но милый образ быстро рассеялся. Его вытеснили воспоминания о Бергюре, накануне сообщившем ей о теле, обнаруженном на берегу. Роза старалась вытеснить их мыслями о скором приезде брата. Его визит, несомненно, должен встряхнуть дом. Брат был веселым и бойким. Его появление окажется как нельзя кстати — в последнее время в доме почти всегда тихо, словно он населен глухонемыми. Она криво усмехнулась. К ним давно никто не захаживает, даже хорошие знакомые. Бывают лишь близкие родственники, да и то крайне редко. И это понятно. Люди не любят приходить туда, где даже земля в цветочных горшках пропитана семейным несчастьем.

Роза вздохнула. Близких подруг, с которыми можно было бы посоветоваться, у нее нет. Да и какой совет они могли бы ей дать? Бергюр несчастен, потому что живет с ней без любви. Она несчастна, потому что любит его. Неразделенная любовь — вот в чем причина. Роза уже не помнила, когда он разлюбил ее, но не забыла, когда полюбила сама. В тот же день, как они встретились. Он был необыкновенно красив и разительно отличался от остальных знакомых молодых людей. Он приехал с запада весной, помочь с хозяйственными работами на ферме, и сразу же увлек ее. Они трудились бок о бок, и всякий раз, когда соприкасались руками, залитыми по локоть овечьей родовой кровью, сердце Розы оглушительно стучало. Он не перестал ей нравиться и потом, поскольку в отличие от других парней был начитан и хорошо образован. Даже сейчас Бергюр говорил изысканнее многих. Это качество придавало ему иностранный шарм, хотя он ни разу не выезжал за пределы страны. Тогда, да что греха таить, и сейчас тоже, Роза чувствовала себя рядом с ним совершеннейшей дурой. Она всегда знала, что он слишком хорош для нее и в конечном счете уйдет. Постоянное сознание неизбежного расставания отравляло жизнь Розе, делало ее безрадостной и апатичной, что, в свою очередь, разрушало их брак. «Ох-хо-хо, — вздохнула она, и ее рыхлое тело заколыхалось. — Это все моя бесхарактерность и жалость к себе». Аромат кофе, разлившийся по кухне, немного приободрил ее. «Кто знает, может, лучшие времена как раз впереди?» Она принесла свежеиспеченный бисквит и нож. С минуты на минуту должен был вернуться Бергюр, усталый после вечерних трудов, и Розе хотелось подготовиться к его приходу. Он чинил прохудившуюся крышу сарая, и только Роза знала, как Бергюр ненавидит такого рода работу. Хозяином и мастером на все руки он определенно не был, но Роза не обращала на это внимания. Не за умение справляться с деревенской работой она его полюбила.