Бойтесь своих желаний - Мила Серебрякова Страница 30

– Лена, вам совсем не жалко дочь?

– А чего ее жалеть, любовью она не обделена, ходит обута-одета, в голодные обмороки не падает. Все как у людей, живем не хуже остальных.

– Вы когда последний раз дочери печенье пекли?

Елена сипло рассмеялась.

– Печенье? Я тебе не кондитер, чтобы у плиты целый день торчать. Каринка уже взрослая, сама могет жрачку приготовить.

– Она еще ребенок.

– Одиннадцатый год пошел, пора начинать подготавливаться к самостоятельной жизни. Не век же за материнскую юбку держаться. И ты прекращай Каринку красивыми вещами баловать, не позволю мне ребенка испортить. Сама заяву в милицию накатаю, пусть они тебя, голубушку, проверят. Живешь одна, а детей чужих к себе на квартиру таскаешь. Это еще надо разузнать, для каких целей тебе Каринка понадобилась.

– Вы сумасшедшая.

– На себя посмотри, – огрызнулась Лена и пнула сумку ногой. – Я тебя предупредила.

– Не испугалась, – с вызовом проговорила Бузанова. – А если в милицию напишешь, буду только рада. Когда тебя прав лишат…

– Хорош мне тут каркать, я ведь баба рисковая, в случае чего могу и по мордам надавать.

– Попробуй.

Елена выругалась.

– Я не пойму никак, ты че, подпольная миллионерша, тебе деньги девать некуда?

– Я работаю бухгалтером.

– А-а, вон оно че, бухгалтер, значит. Дебет с кредитом сводишь, небось денежки рекой текут?

– На материальное положение не жалуюсь.

– Ага-ага, – Лена обтерла влажные губы ладонью и внезапно ласковым голоском попросила: – Слышь, одолжи червончик на пару недель, а? Мне поправиться надо, а тут такое дело, денег совсем нет. Ну че тебе, жалко? Каринке вон какие шмотки купила, а для меня червончик зажала? Дай, я верну.

Виктория достала кошелек.

– Карина будет приходить ко мне, как и прежде, в любое время, – проговорила она, протягивая ассигнацию. – И ночевать будет часто, а ты пообещаешь не срывать на ребенке зло и оградишь ее от пьяных скандалов.

– Договорились, пусть у тебя тусуется. – Лена спрятала купюру в карман и выбежала на лестничную клетку.

С тех пор Карина практически ежедневно ночевала у Бузановой. А вскоре в квартире Виктории Алексеевны поселился еще один жилец. Ян во время очередного приезда в родительский дом подрался с хахалем Елены и в результате оказался на полтора месяца прикован к постели с переломом ноги.

Узнав о случившемся, Виктория дала парню временный кров.

Сразу после снятия гипса он заявил, что в скором времени перебирается на постоянное местожительство в Ленинград.

– Женюсь я, – сообщил он сестре и Бузановой. – Валька в Ленинграде живет, после свадьбы у ее родаков жить будем.

В конце мая он покинул столицу. В этот же день Карина окончила четвертый класс. Протянув Виктории дневник с четвертными и годовыми оценками, она с гордостью в голосе возвестила:

– Тетя Вика, у меня лучшие оценки в классе. Ни одной четверки, даже по физкультуре пять получила.

– Ты у меня умница, у тебя большое будущее.

Карина погрустнела.

– Все обрадовались, что каникулы наступили, а я, наоборот, расстроилась. Что теперь делать, ума не приложу.

– Карин, а у меня для тебя сюрприз, я, правда, не знаю, понравится он тебе или нет, но очень надеюсь, что ты мою затею одобришь.

– Сюрпризы я люблю.

– Через три недели я иду в отпуск, и я что подумала, а давай-ка мы с тобой на целый месяц отправимся в деревеньку Колючкино. У меня там дом, он хоть и старенький, но для жилья вполне годится. Недалеко речка, лес, будем загорать, за грибами ходить, гамак между яблонь натянем, я знаешь как раньше на гамаке отдохнуть любила.

– Тетя Вика, я с радостью, только вот что скажет мама? Думаете, она согласится отпустить меня на месяц в деревню?

– Твою маму я беру на себя, она даст согласие, не сомневайся.

За неделю до отпуска Виктория наведалась к Лене. Услышав, что Бузанова планирует увезти дочурку в область, дабы та в течение тридцати дней наслаждалась местными красотами, Елена зацокала:

– Отпустить Каринку с тобой? Даже не знаю. А вдруг по дороге что случится? Или она в твоей деревне покалечится? В речке утопнет, в лесу заблудится, в болоте увязнет? Да мало ли у вас там опасности. Нет, не пущу я Каринку. Пусть лучше в городе остается.

– В городе дышать летом нечем.

– Ничего, никто еще от этого не умирал, и Каринка не умрет. Утром на улицу выйдет, на лавку сядет, вот тебе и отдых.

Бузанова достала сторублевку.

– Этого достаточно, чтобы Карина смогла хотя бы раз отдохнуть по-человечески?

У Елены загорелись глаза.

– Ты точно подпольная миллионерша. Такие деньжищи на ветер бросаешь. Давай сюда.

– Ты не ответила на вопрос.

– Да езжайте куда хотите, хоть в Африку отправляйтесь, слова вам не скажу.

Прежде чем вручить алкоголичке деньги, Виктория Алексеевна потребовала, чтобы та написала расписку.

– Пиши, что даешь письменное согласие, а то я вашего брата знаю, утром одно говорите, а вечером по-другому запоете.

– Бумага есть? Напишу, что угодно. Слушай, а ты не хошь с собой в деревню и Гришку моего забрать, а? Я его почти за бесценок отдам, на полтиннике сойдемся.

– Оставь его себе. – Бузанова положила на стол бумагу и ручку. – Пиши.

Как позже призналась Карина, это были самые счастливые каникулы в ее жизни.

Прошло шесть лет.

Из худышки с двумя косичками Карина превратилась в стройную симпатичную девушку, на которую вовсю засматривались парни.

Однажды, придя домой из школы, Карина сообщила, что хочет посоветоваться с Бузановой.

– Мама Вика, мне скоро паспорт получать нужно.

– Ой, Каринка, как времечко быстро летит, ты стала совсем взрослой.

– Ты не будешь возражать, если я возьму твою фамилию – Бузанова?

Не ожидавшая услышать ничего подобного, Виктория Алексеевна растерялась.

– Я, конечно же, не против, только ты хорошо подумала?

– А чего здесь думать, ты мне заменила мать, и вполне естественно, что я хочу носить твою фамилию.

Всплакнув, Виктория закивала.

– Твои слова дорого стоят. Девочка моя, я так тебя люблю.

– Я тоже люблю тебя, мама Вика.

Когда главный документ был получен, в графе «Ф.И.О.» у Карины значилось следующее: Бузанова Карина Владимировна.

– Мама Вика, не поверишь, но я, когда домой возвращалась, почувствовала такое облегчение. Как будто моя старая фамилия висела на моей шее тяжким грузом.