Обозначенное присутствие - Чингиз Абдуллаев Страница 30

Услышав этот вопрос, Иосиф Яковлевич нахмурился.

– Вы меня подозреваете в совершении подобного дикогопреступления?

– Нет, – возразил Дронго, – моему другу важно узнать, бывалили в квартире своего президента, именно потому, что мы вам доверяем. Нам важнопонять психотип Гасанова. Если он был радушным хозяином, то тогда у него частобывали гости. Или, наоборот, он был несколько замкнутым человеком?

– Домой к себе он никого не приглашал, – немного подумав,сказал Бергер, – я не помню, чтобы кто-то ездил к нему домой. Кроме нашегосоветника, разумеется, который готов ехать куда угодно и когда угодно. Естьтакие люди. Он даже не трудоголик, он просто заряжается, когда бывает средилюдей, старается ими командовать, подчеркивать свою незаменимость. Он абсолютноособый тип человека. Но больше там никого не бывало. Я, во всяком случае, унего в городской квартире не был. Только на даче. Туда мы несколько раз ездилис женой, там организовывались разные пикники, шашлыки, барбекю.

– Как вы думаете, он мог приглашать к себе домой кого-нибудьиз сотрудников компании?

– Не думаю. Он всегда держал некоторую дистанцию. Нет, недумаю. Только Асадов. Но он его родственник, и вообще – это особый случай.

– Ясно, – Дронго поднялся первым, за ним встал Эдгар.

– Спасибо за то, что уделили нам время, – Дронго пожал на прощаниеруку Бергеру.

– Я думаю, что вы напрасно ищете в нашей компании или средиблизких людей Гасанова, – сказал Иосиф Яковлевич, – вы же сами сказали насчетего судимости. Я думаю, что искать нужно там, в прошлом. Это кто-то из тех, ктобыл рядом с ним в колонии или считает себя несправедливо обойденным. Вы знаете,как бывает в жизни. Те, кто с ним начинал, но так и не смог состояться, не смогзаработать так, как это сделал Мастан Гасанов, начинают его ненавидеть. Ониищут любые причины своей несостоятельности. Считают, что он словчил, лучше нихсумел обмануть, провести, своровать…

– А разве наши олигархи такие агнцы божьи, что все эти грехиим приписывают зря? – поинтересовался Дронго.

– Конечно, нет. Само несовершенство законов было таким, чтов девяностые годы каждый просто хватал то, что было ближе всего. Самые ловкиепробились наверх. Это тоже понятно. Но они вызывают зависть и ненависть у тех,кто не сумел, подобно им, стать олигархами и миллионерами. А это уженесовершенство человеческой природы. Поэтому я думаю, что подобных типов нужноискать в прошлой жизни Мастана. В этой жизни его окружают все-таки совсем иныелюди.

– Это спорный вопрос, – заметил Дронго на прощание.

Они вышли из кабинета. В приемной по-прежнему суетился РуфатАсадов. Увидев вышедших гостей, он подскочил к ним.

– Пойдемте. Я проведу вас к Вугару Халиловичу. Он вас ждет.

Уходя, они увидели, как переглянулись обе молодые женщины,сидевшие в приемной.

Кабинет младшего брата хозяина фирмы был болеемонуменательным, чем кабинет Бергера. На его обустройство явно не пожалелиденег, кабинет был оборудован дорогим панельным телевизором, стереосистемой,мебелью одной из лучших дизайнерских фирм мира. Хозяин был словно уменьшеннойкопией самого Мастана Гасанова. Только на голову ниже ростом, гораздо болееполным, с отвисшими щеками и пухлыми руками. Когда он выскочил из-за стола,казалось, что вместе выскочили сразу три бочонка, из которых он состоял. Шеи небыло вообще. Толстые короткие ноги, плотная фигура с большим животом и идеальнокруглая голова. Он энергично пожал всем руки, показывая на диван и кресла,стоявшие у стола. У Бергера такой мебели не было. Очевидно, она ему просто небыла нужна.

Асадов радостно уселся в кресло. Здесь он чувствовал себя всвоей тарелке. Здесь он был своим.

– Что будете пить – чай, кофе? – спросил Вугар Гасанов.

– Мы уже попробовали ваш кофе, – ответил Дронго, – спасибо.Нам ничего не нужно. Мы только хотели задать вам несколько вопросов.

– Я вас слушаю, – энергично кивнул младший Гасанов.

– Вы уже знаете, что именно произошло, – продолжал Дронго, –мы хотели бы узнать ваше мнение. Кто мог сделать это?

– Разве есть сомнения, – колыхнулись сразу три бочонка, –это мог сделать только Узун Фарух. Он всегда ненавидел моего старшего брата.

– Почему ненавидел? Насколько я знаю, в восемьдесят третьемон поступил вполне благородно, взяв на себя всю ответственность за вину своихкомпаньонов.