Загадка номера 622 - Жоэль Диккер Страница 30

Еще не хватало, подумала она, стараясь не шевелиться, очередное идиотское сборище.

– Скажи, солнышко, – не унимался Макер, – ты меня не разлюбишь, если я не стану президентом?

Она не шелохнулась. Наверное, уже спит и видит сны. Ответа Макер так и не дождался. Ему стало грустно – жене явно на него наплевать. Он принял снотворное и быстро заснул.

Анастасия еще не спала, когда в спальне раздался храп Макера. Она повернулась, разглядывая его. Добрая душа. Какая же она сука! Разозлилась на Льва, а отыгралась на Макере. Конечно, она пойдет на ужин в четверг и поможет ему произвести хорошее впечатление на Тарногола. Разлюбит ли она Макера, если он не станет президентом? Президент не президент, ее чувства к нему давно угасли. Да и вообще, испытывала ли она к нему что‐нибудь похожее на страсть? Ее подкупило тогда его дружелюбие – Макер, в сущности, милый человек, бесхитростный и великодушный, хоть и выглядит порой безнадежным недотепой. Она была так молода, так растеряна, когда согласилась выйти за него. Она остро нуждалась в поддержке. Ей хотелось, чтобы кто‐нибудь о ней позаботился. Хотелось залечить раны, нанесенные жизнью. Хотелось сбежать подальше от матери. Макер никогда не причинил бы ей вреда. Он вечно нянчился с ней. Готов был в лепешку разбиться ради нее. Но мужчины, готовые разбиться в лепешку, – все сплошь подкаблучники, а страсть покорности не прощает.

Но сегодня Анастасии требовалась именно страсть. Ей тридцать семь лет, все еще впереди. Вряд ли ее будущая жизнь пройдет подле Макера. Она хотела детей, но не от него. Она вдруг поняла это. Все эти годы она тайком принимала таблетки, считая, что боится иметь детей из‐за своей матери. Бедняга Макер обошел всех врачей города, не сомневаясь, что проблема в нем! А вот теперь она мечтает родить Льву ребенка.

Какого черта он продинамил ее сегодня? Он что, издевается? А что, если от Макера она уйдет, а со Львом ничего не получится? Она останется ни с чем. Больше всего Анастасия страшилась бедности. Она попыталась успокоиться, говоря себе, что найдет работу и как‐то продержится. Будет жить скромно. Зато по‐честному. В сущности, ее жизнь – сплошное вранье. А все мать виновата. Видимо, ей тоже пора обратиться к этому доктору Казану – Макер рассказывает о нем какие‐то чудеса. Он наверняка поможет ей разобраться в себе.

От этих мыслей у нее сна не было ни в одном глазу. Судя по храпу, Макер крепко спал. Она решила пойти на кухню, заварить травяной чай. Выходя из спальни, она захватила маленький золотой пистолет, лежавший в ящике комода. Ночью она боялась ходить по этому огромному дому. В их квартале уже бывали кражи. Макер приобрел пистолет года два-три назад после того, как к соседям залезли, пока они спали. Он хотел, чтобы она чувствовала себя в безопасности, когда он уезжает в командировки. Даже выгравировал ее имя на рукоятке. Получилось красиво.

Анастасия сунула пистолет в карман халата и спустилась на кухню.

Разлюбит ли она Макера, если его не выберут? Она узнала, что он не станет президентом еще накануне смерти его отца. Она часто вспоминала о последнем вечере Абеля Эвезнера.

•

Примерно год назад.

Начало января

Врач вызвал Макера и Анастасию к постели умирающего Абеля, сказав, что тому осталось жить несколько часов, не больше. Войдя в огромный аристократический особняк в Коллонж-Бельрив, Анастасия была поражена запахом смерти, пропитавшим весь дом.

Абель лежал в постели, высохший, одеревеневший, но живость ума он, однако, не утратил. Она поцеловала его в лоб, он взял ее за руку и, как всегда, сделал ей комплимент. Они нежно улыбнулись друг другу. Анастасия всегда прекрасно ладила со свекром. Еще раз поцеловав Абеля в лоб, она вышла, чтобы оставить Макера наедине с отцом, но, стоя у приоткрытой двери, не упустила ни слова из их разговора.

Абель Эвезнер сказал неприятным тоном, как обычно, когда обращался к сыну:

– Вот и кончилась моя жизнь. Если подвести ее человеческие итоги, то у меня только один ребенок, и этот ребенок – ты. Знай я, что из тебя выйдет, я бы попытался завести как минимум двоих. Ты причинил много боли своей матери, тебе это известно. Мир праху ее!

– Я старался изо всех сил, папа.

– Значит, плохо старался!

– Мне очень жаль, папа.

– Ему жаль! Сожалениями горю не поможешь. Короче, перед отъездом на вечные каникулы я хочу поговорить с тобой о президентстве.

– Слушаю тебя, папа! – сказал Макер, и в голосе его прозвучало волнение.

– Как ты понимаешь, я не допущу, чтобы власть захватил Тарногол! Я написал в завещании, что отныне пост президента не будет передаваться по наследству, как это было принято все триста лет существования банка со времен Антиоха Эвезнера, и сам решу вопрос о преемнике, на что я, как президент, имею полное право.

– Отличная идея, папа, – поддакнул Макер с умильным взглядом собачонки, ждущей подачки.

– Незачем подлизываться, Макер, я вовсе не собираюсь назначать тебя! Ты ужасно меня унизил пятнадцать лет назад, продав Тарноголу акции, которые я передал тебе! Ты опозорил свое имя и семью, позволив войти в совет банка этому бесцеремонному, наглому психу, от которого воняет грязными деньгами. Ты у меня всю жизнь будешь за это расплачиваться. Ни Тарногол, ни твой безмозглый кузен Жан-Бен, ни уж тем более его нахал отец не возглавят мой банк, еще чего не хватало! Я решил, что моего преемника назовет совет, притом что ни один из его членов не сможет занять этот пост. Теперь я смогу спокойно умереть. Что касается тебя, то я и так уже отвалил тебе кучу денег, заплатил за твой гигантский особняк, ты унаследовал состояние матери и унаследуешь весь мой капитал, так что ты обеспечен до конца жизни, даже на несколько поколений вперед, если, конечно, у вас с Анастасией в один прекрасный день появятся дети. Не говоря уже о том, что ты отхватил неплохой куш, сбыв свою долю этому подонку Тарноголу. Знаешь, на самом деле именно из‐за этого я окончательно разочаровался в тебе. Из-за твоей продажности. Не успел я передать тебе акции, как ты толкнул их первому встречному.

– Я не продавал их, папа. Я всегда тебе это говорил! Я бы никогда так не поступил! Дело вообще не в деньгах.

– Верится с трудом, Макер, – сказал отец. – Что ж ты так и не объяснил мне, почему и на каких условиях ты заключил сделку с Синиором Тарноголом, если дело не в деньгах!

– Ты бы решил, что я спятил, – печально ответил Макер.

Он встал и поцеловал отца, прощаясь навсегда.

•

Свисток чайника вывел Анастасию из задумчивости. Она заварила кипятком листья травяного чая.

Она часто вспоминала последнюю встречу Макера с отцом. На что же он променял свою долю в банке? Он никому ничего не рассказал, даже ей.

Абель умер вскоре после их ухода. Как будто ждал, пока его оставят одного. Анастасия подумала, что вокруг него всегда крутилось множество людей, он был крайне востребованным человеком, но, в сущности, очень одиноким. Его похороны не стали исключением из правила. Проститься ним в собор Святого Петра в то морозное утро пришли толпы народа. Окрестные ротозеи, друзья, городские и кантональные чиновники, представители высшего женевского общества, сотрудники банков со всей страны. Надо было видеть.