Блондинка в Праге - Наталия Левитина Страница 30

В поздний час Вацлавская площадь всё ещё была заполнена туристами, хотя в их рядах уже наметилась брешь. В центре дежурил внушительный наряд полиции на трех автомобилях. Симпатичные парни-полицейские в основном занимались тем, что по-английски разъясняли дорогу заблудившимся путешественникам. Веяло ночной свежестью, высоко в чёрном небе сияли звёзды. Мы с Володей тоже, как и полицейские, направили в нужное русло трёх измученных дамочек. Они несли на себе в общей сложности пять тонн груза (покупочки) и из последних сил ковыляли – как выяснилось – в сторону, противоположную их отелю. Услышав, что мы с Володей говорим по-русски, дамы закричали от восторга. – О, как приятно услышать русскую речь! – Да что вы, – удивилась я. – По-русски тут говорят на каждом шагу! – Мы тоже так думали! А на самом деле кого ни спросим, натыкаемся на английский. Вон те полицаи – не бельмеса! Уже полчаса круги нарезаем, никак до гостиницы добраться не можем…

– Надо учить английский, – вздохнула одна из дам.

– Вот только в отель попадём, сразу и приступим, – пообещала другая.

– Удачи вам, – сказала третья, внимательно взглянув на нас с Володей. – Рада за вас. Вы, наверное, молодожёны…

Мы с Володей притормозили у вагончика, торгующего фастфудом. Две девушки жарили на плитах сосиски, сардельки и колбаски всех размеров – тут были и великаны (одна штука на порцию, их упаковывали в длинный кусок багета), и малютки (пять штучек в круглой булке).

– Я думал, мы пустим корни в ресторане, – нерешительно пробормотал Володя. Мы посмотрели друг на друга и, очевидно, подумали об одном и том же: если зависнуть в ресторане, то на секс останется совсем мало времени. – Но можем перекусить на ходу. Кстати, ты ещё не пробовала «смаженный» сыр.

– Ты самый настоящий кулинарный гид. Постоянно предлагаешь мне блюда национальной кухни. Откармливаешь к Рождеству?

– А жареный сыр ты ещё не ела, – упрямо повторил Володя. – Надо прямо сейчас ликвидировать этот пробел.

Мы взяли по гигантскому хот-догу – пятьдесят крон каждый – и щедро полили красно-коричневую колбасищу, зажаренную до корочки, соусами из контейнеров – и кетчупом, и майонезом, и горчицей. Мне ещё достался горячий сыр с булкой. Пара баночек колы дополнила картину.

– Хорошо, что мой тренер этого не видит, – с трудом произнесла я с набитым ртом. – Он бы меня сначала убил, а потом на сутки отправил бы на эллипс и велотренажёр, как на галеры.

– А мы отработаем, – пообещал Володя. – Сегодня спать вообще не будем. Значит, тренер у тебя мужик? – нахмурился он.

– Парнишка, – уточнила я. – Молодой.

– Что-то мне это не нравится. Он наверняка тебя лапает. А обязательно ходить в тренажёрный зал? По-моему, это излишество.

Мы переглянулись и засмеялись. Сейчас я чувствовала себя абсолютно счастливой – на скамейке посреди многолюдной Вацлавской площади, рядом с Володей… Яркое мгновение пронзительного счастья – уже второе за эти сутки. Момент, свободный от размышлений и оценок. Никаких мыслей, никаких планов – только бешеная радость от того, что находишься здесь и сейчас – в этой точке пространства, рядом с этим человеком. Звёздное небо, Вацлавак, уснувшие розы на клумбах, ополовиненный хот-дог в руке…

– Возникла срочная необходимость тебя поцеловать, – объявил Володя.

– Да мы же в кетчупе с головы до ног! – испуганно отпрянула я. – И потом, за последний час ты уже поцеловал меня шесть тысяч раз. Дай поесть спокойно, маньяк! – Отставить разговоры! Вы, блондинки, такие болтливые…

* * *

В пять утра мы, совершенно обессиленные, лежали на кровати в серебристо-серой спальне, смотрели в потолок и курили одну сигарету на двоих – прежде чем угостить меня ею, Володя долго допытывался, совершеннолетняя ли я.

– А кто подбирал обои?

– Уж не я, это точно. Дизайнер.

– Красиво.

Мы снова замолчали и углубились в процесс. Всё, на что оставались силы, – втягивать в себя отраву, а потом выпускать дым. Шевелиться мы уже не могли. Как и обещал Володя, и хот-доги, и жареный сыр мы отработали на все сто.

Я провела рукой по бритому черепу моего ненаглядного снабженца. Жёсткий ёжик щекотал ладонь.

– Володя, а ты всегда такой лысый?

– Не всегда.

– Ага! Мне что-то подсказывало, что раньше ты был более волосатым.

– У меня были роскошные косы до талии. Толщиной с твою руку.

– Ух ты! Впечатляет! А зачем побрился?

– Другу проспорил.

– Ты серьёзно? – от удивления я даже приподнялась и заглянула в лицо Володе.

– Да.

– А на какую тему спорили?

– Даже и отвечать неприлично. Ты будешь смеяться.

– Говори скорее!

– Свои шикарные шелковистые косы я проиграл очень глупо. Поспорили на результат футбольного матча, и удача от меня отвернулась. Мы продули, теперь хожу лысый. Это, конечно, удобно, когда жарко. Но когда на улице прохладно, череп мёрзнет. Даже и не знаю, как буду осенью.

– Обрастёшь!

– Если бы! Я теперь до Нового года должен лысый ходить. Таков уговор.

– О-о…

– Ничего, Димон тоже побрился. Я его в бильярд обул по полной программе.

– Как у вас всё серьёзно.

– А то! У нас, мальчиков, всё очень серьёзно.

– Интересно посмотреть на тебя в более естественном облике.

– Ещё и надоест, – пообещал Володя. – С первого января начну обратно косички отращивать. К февралю, наверное, обрасту.

У меня потеплело в груди: он так уверенно планирует наше совместное будущее! Ни капли не сомневается, что в феврале мы ещё будем вместе. А я даже на неделю боюсь загадывать…