Батумский связной - Наталья Александрова Страница 30

– Могу! Чудная дачка на Зеленом Мысу, прекрасный вид нагоры, балкон стеклянный, мандариновый сад, электричество, водопровод, ванна…Близко ботанический парк… чудная обстановка и… догадайтесь!

– Лошади?

– Нет!

– Коровы?

– Нет!

– Бараны? – теряя терпение, заорал Борис.

– Нет… Хозяйка!

– Что?

– Готовая хозяйка… Одна не очень молодая, но оченьбогатая дама скучает.

– Что-о?

– Послушайте, вы, может быть, думаете, что онагрузинка? – зашептал Зеленковский. – Немолодые грузинки все похожи наведьм, это точно, я вам такого ни за что бы не посоветовал. Но она – русская.Муж был не то турок, не то аджарец, но какая нам с вами разница? Важно одно: ондавно умер, а был очень богат. И теперь она одна на такой чудной дачке.Послушайте, что стоит вам постоять часочек под венцом? Будь я моложе и не женат– я бы не задумался!

– А я вот задумываюсь.

– Подумайте немножко, если хотите… Если желаете, япоговорю с ней о гражданском браке… Вот ваши документы и готовы! Ну, господинРасплюев, оцените работу? Не правда ли, Карл Иванович – исключительный мастер?Так как же насчет дачки? Куда же вы?! Постойте! – Зеленковский вошел в ражи кричал вслед Борису в полный голос: – Чудный вид на горы! Мандариновый сад!От счастья отказываетесь! Больше пяти процентов я с вас не возьму!

Он схватил Бориса за руку и бежал по улице, запыхавшись.

– Да отстаньте же вы наконец! – разозлился Борис,потому что на них оборачивались прохожие.

– Но если вы не согласны, то снимитесь хотя бы вкостюме Зелимхана… – уныло прошептал вслед Зеленковский.

Борис долго оглядывался в кофейне, пока Лиза сама непоманила его. Сегодня она была в белом полотняном костюме, в шляпке и выгляделасвежей и прелестной.

– Выйдем на воздух, тут слишком душно.

Они сели за столик в тени деревьев, Борис взял Лизу за рукуи дал волю своему восхищению:

– До чего же ты хороша! Как будто не было этих страшныхлет!

По тому, как потемнели ее глаза, он понял, что сказал жуткуюглупость, и покраснел от досады. Он поймал себя на мысли, что не знает, каксебя вести с Лизой. Волей-неволей в голову лезли мысли про Самвела, которыйвернулся в горы довольный, как кот, объевшийся сметаной, про других Лизиныхклиентов, про деньги, которыми он заплатил за паспорт, – деньги былиЛизины, и Борис знал, как она их заработала.

Лиза первой нарушила затянувшееся молчание:

– У меня есть для тебя новости. Я точно знаю, чтоИсмаила убил один скользкий тип, господин Вэнс. Это он говорит «Шейс-с-с», какзмея шипит.

– Да, так и было, – подтвердил Борис. – Сталобыть, это он работает на турок…

– Ты не хочешь мне рассказать, зачем ты приехал вБатум? – спокойно спросила Лиза.

Борис оглянулся и шепотом поведал ей про убийство вфеодосийской гостинице «Париж», про то, как он сбежал из контрразведки иконтрабандисты привезли его в Батум.

– Мне очень нужно узнать кое-что у этого Вэнса.

– Не надейся, что он сам, по собственной воле расскажеттебе что-то, – предупредила Лиза. – Думаю, что и за деньги тоженичего от него не добиться.

– А что ему вообще от тебя надо? – неприязненноспросил Борис.

– Не то, что ты думаешь, – усмехнуласьЛиза. – Ему нужно, чтобы в пятницу, то есть послезавтра, я провела его ванглийскую миссию. У меня там есть знакомый, переводчик мистер Морли. И вот впятницу у них там важное событие, англичане принимают каких-то важных людей изправительства Грузии.

– И этому Вэнсу нужно попасть на прием? –недоверчиво спросил Борис.

– Зная Вэнса, я думаю, что ему нужно кого-то из нихубить, – честно ответила Лиза. – Очевидно, в пятницу, при большомскопище гостей, в миссию будет легче пройти, а потом… знаешь, не уплывают лиони в субботу утром на «Франце-Фердинанде» в Константинополь? Он как раз уходитв субботу… И Морли сказал, что в субботу он будет уже свободен…

– Ты уверена, что это он убил Исмаил-бея?

– Уверена, – твердо ответила Лиза. – Я виделау него порез на руке, от стилета, и это его шипение. Нужно отдать его бандитамиз кофейни! – решительно добавила она. – А чтобы они тебе поверили,покажешь им вот это. – Лиза протянула Борису мужскую булавку с чернойжемчужиной. – Скажешь, что нашел ее возле трупа Исмаил-бея.

– Лиза, – в отчаянии сказал Борис, – когдавсе это кончится, я увезу тебя.

– Куда? – грустно улыбнулась Лиза. –Насколько я поняла, ты отсюда собираешься в Феодосию, а там уж мне точно нечегоделать. Здесь по крайней мере при англичанах хоть какой-то порядок. Людей нехватают на улице и не тащат в контрразведку. И какое положение будет у тебятам, в Крыму?

– Если мне удастся добыть доказательства моейневиновности, у контрразведки не будет ко мне никаких претензий, я смогузаняться поисками сестры, мне помогут. – Борис замолчал, он не говорилЛизе про Горецкого, потому что сам был в нем не уверен. – Но тебе не местов этом… в этом аду!

– Ад был там, – вздохнула Лиза, – а здесьтолько чистилище…

У входа в ненавистный Лизе развеселый дом ей встретился господинВэнс.

«Легок на помине», – с ненавистью подумала Лиза.

– Куда это наша девочка ходила в таком цивильномвиде? – осведомился Вэнс, улыбаясь одними губами.

– На фильму, – ответила Лиза, ничуть несмущаясь. – В «Паризиане» идет замечательная итальянская фильма из русскойжизни. Называется «Ванда Варенина», не видели?

– Я ждал тебя, – сказал Вэнс, – пойдемнаверх.

Лиза дернула плечом, но пошла.

– Как прошло вчера свидание с Морли? – спросилВэнс, запирая за собой дверь Лизиной комнатки.

– Удачно, – ответила Лиза.

– Когда он придет в пятницу?

– Пораньше, хочет успеть перед приемом в миссии.

– Успеет, – злорадно, как показалось Лизе,произнес Вэнс.

Он подошел к Лизе очень близко, рассматривая ее пристально.Определенно в девчонке появилось что-то новое. Возможно, это от того, чтосегодня на ней надето не турецкое платье, а приличный костюм, в котором онавыглядит как благородная дама. Но хороша, очень хороша. Приодеть бы ещеполучше, камешки в уши и на шею – будет очаровательна! Жаль, что придется с нейрасстаться. Но рисковать нельзя – слишком много знает…

Заметив, что в глазах его появилась жадная похоть, Лизастиснула зубы и спокойно сказала:

– Господин Вэнс, раз уж у нас с вами установилисьделовые отношения, то избавьте меня от всего остального.