Будапештский нуар - Вилмош Кондор Страница 30

– К сожалению, бывает, – ответил Штраус. – Тони, ты уже давно отсюда уехал. С тех пор кое-что поменялось, и не только валюта с кроны на пенгё, – покачал он головой. – Скажите лучше, как выглядел этот человек.

– Немного ниже меня, среднего телосложения, может, так казалось из-за пальто, не знаю. Глаз я не видел, а вот рот и нос разглядел. На верхней челюсти у него только клыки, а на нижней даже тех нет. Губа отвисла вниз, нос кривой.

Штраус посмотрел на Кочиша, который нахмурил брови.

– Штраус, вы тоже думаете, что это он? – спросил тот.

– Он, без сомнения, – кивнул пожилой боксер.

– Кто? – Гордон перевел взгляд с одного мужчины на другого.

Подошел официант и поставил на стол чашку, до краев наполненную дымящимся черным кофе. Гордон достал портсигар, взял сигарету и поблагодарил официанта за то, что тот поднес зажженную спичку. Вдохнул дым, большим глотком отпил кофе и посмотрел на Штрауса.

– Его зовут Пойва, – начал пожилой мужчина. – Я его знаю, Тони тоже.

Кочиш серьезно кивнул.

– Он начинал заниматься боксом как любитель и был неплох. Правда, не мог быстро двигаться, но ему это не было нужно, потому что его тело словно отлили из бронзы, его могли бить – он даже не чувствовал, а в руках у него была такая сила, что врежь он кому-то, соперник уже не вставал с ринга. Но больших высот он не достиг, потому что боксеры, обладающие лучшей техникой, могли запросто с ним разобраться. Где-то в 1925–1926 годах его исключили из общества, Молодежного клуба в Будафоке, потому что он не раз одерживал победу на матчах, прибегая к запрещенным приемам. Пойва бил соперников по затылку, хватал их, бил локтями по почкам, ниже пояса, валил на землю, прижимал, короче, делал все, что вздумается. Он не заслужил того, чтобы его называли боксером. К тому же был злобным, мелочным и обожал деньги.

– Незадолго до его ухода я слышал, что он подрабатывал головорезом, – заметил Кочиш.

– И конечно, он продолжает заниматься боксом, – сказал Штраус.

– Где?

– Где? За городом, в разных темных местах. Без перчаток, до первой крови. Так он зарабатывает на жизнь. Ну и головорезом подрабатывает, как сказал Тони.

– У ростовщиков?

– У всех, кто может платить. Но за это много не платят.

– А где проводятся эти тайные матчи по боксу?

– Не знаю, Жигмонд, – ответил Штраус. – И знать не хочу.

– Могу узнать, – наклонился к нему Кочиш.

– Буду благодарен, – ответил Гордон.

– Да не за что, правда не за что, – кивнул тот.

У Гордона закружилась голова, он сполз со стула. Штраус помог ему выпрямиться. Репортер собрался с силами и попросил пожилого спортсмена вызвать ему такси. Тот махнул официанту.

Пока они ждали такси, Кочиш рассказывал о тайных боях.

– Жигмонд, забудь все, что ты знал о боксе. У них нет перчаток, хорошо еще, если ринг есть. Канаты натянуты значительно выше предписанной высоты, на уровне не 120 сантиметров, а 150 или 170. Чтобы не вылететь за ринг. Есть рефери, если можно так сказать, но нет дисквалификации, и хорошо, если есть раунды. Организаторы бьют в колокол, двое бросаются друг на друга и начинают бить куда попало. Запрещен только удар ниже пояса, все остальное разрешено. Бить по затылку? А как же! Локтем? Конечно! Суть в том, чтобы в конце кто-то оказался на земле. Чем позже, тем лучше, потому что, пока оба стоят на ногах, еще можно принимать ставки. Не стоит и говорить, что букмекеры загребают на этом кучу денег. Нередко у них есть собственные спортсмены. Не официально, конечно, но можно догадаться. В кредит нельзя, ставить можно столько, сколько у тебя при себе. Как-то один букмекер за вечер собрал почти две тысячи пенгё.

– Откуда ты это знаешь, Тони? – удивленно посмотрел на него Штраус.

– Ну… – Кочиш пожал плечами.

Появился официант и доложил, что машина приехала. Гордон поднялся, левой рукой покопался в кармане, наконец достал один пенгё и бросил его на стол.

– Спасибо, – тихо произнес он, посмотрел на дверь и пошел, не сводя с нее пристального взгляда. Другой официант открыл перед ним дверь, Гордон на него даже не взглянул, только кивнул, медленно вышел на улицу в туманное октябрьское утро.

Только Гордон вышел из кофейни на тротуар, как водитель такси нажал на газ и погнал на мост Маргариты. На его место встал черный «ситроен». Жигмонд даже рассердиться не успел, когда из машины вышел высокий усатый мужчина. Гордон его узнал. Это был Чомор, детектив из пятой группы.

– Добрый день, – сурово поздоровался тот. – Присаживайтесь.

Чомор открыл заднюю дверь.

– Зачем мне садиться? – злобно спросил Гордон.

– Потому что я так хочу, – ответил детектив, подошел к нему, схватил за руку и посадил в машину.

Сзади сидел Владимир Геллерт с сигарой во рту и читал досье.

– Что все это значит? – потребовал объяснения Гордон.

Инспектор уголовной полиции не ответил, продолжая внимательно читать досье, даже не поднял взгляда.

– Я спрашиваю, что все это значит? – Гордон повторил вопрос.

– А какие варианты? – Геллерт взглянул на репортера. – Отвезем вас домой. Вы устали, как погляжу. Глупо тратить деньги на такси.

– Я трачу деньги на то, на что хочу.

– Заводи, Чомор, – сказал Геллерт коллеге.

Детектив завел автомобиль, дождался, пока машины проедут, и погнал на мост. Однако на площади кронпринца Рудольфа свернул направо, на улицу Микши Фалька.

– Я не тут живу, – громко заметил Гордон, и даже не удивился, что ему не ответили. Чомор сбавил скорость у дома Рыжей Марго, а Геллерт посмотрел на ее окно.

Наконец они остановились у Парламента. Чомор выключил двигатель.

– А теперь? – спросил репортер. – Что вы собираетесь делать?

– Вопрос в том, Гордон, – Геллерт закрыл досье, – что вы делаете. Вынюхиваете?

Жигмонд так удивился, что даже не нашелся что ответить.

– Вынюхиваете? Расспрашиваете? Может, статью пишете? – продолжил Владимир.

– Даже если так, какое вам дело? Откуда вы вообще знаете, над чем я работаю?

– Вот как, Гордон, – покачал головой Геллерт.

Его лицо было бледнее обычного, под глазами виднелись темные синяки, которые даже очками нельзя было скрыть. Пиджак сидел слегка мешковато на его исхудалом теле.

– Уже забыли? Умерла девушка. Вы меня спросили, что с ней. Так вот: мы расследуем.

– Да ладно? – с издевкой спросил Гордон. – И что же вы узнали?

Геллерт не ответил, продолжая курить сигару.

– Я спросил, что же вы узнали.

– Кажется, вы ошиблись, Гордон. Вы говорите с инспектором по уголовным делам Венгерской королевской государственной полиции. Здесь я задаю вопросы, а не вы. Я хотя бы не строю из себя детектива.