Пепел надежды - Чингиз Абдуллаев Страница 3

В этот день он отправился обедать в ресторан в одиночестве.Он любил обедать один, когда никто не отвлекает от раздумий и не мешаетсосредоточиться.

Он был гурманом, но при этом не любил сам процесс еды,получая удовольствие лишь от самой пищи. Почти всегда он обедал один и нелюбил, когда кто-то был рядом. Точно так же он не мог заснуть, если в комнатенаходился кто-то еще.

Привычка размышлять в одиночестве привела к тому, что,попадая на люди, он больше всего не любил тишины. Именно поэтому он старалсякак можно больше говорить, чтобы разрядить тишину, которая казалась емумногозначительной и пугающей в присутствии людей и такой обычной, когда оноставался один.

В его родном городе открылось достаточное количествоприличных ресторанов, чтобы там можно было обедать или ужинать, не опасаясьотравиться плохой пищей и испортить себе желудок. Если в Москве это стало почтинормой, правда, в очень дорогих ресторанах, то в Баку выглядело еще экзотикой,и даже очень дорогие рестораны зачастую не могли гарантировать качества мясаили рыбы.

А вот если вы попадали в ресторан, где хозяин знал васнемного, то могли быть уверены, что вам подадут самую лучшую пищу, как,собственно, и было принято на Востоке. Вместо дорогих ресторанов дляиностранцев можно было отправиться в любой ближайший ресторанчик, где качествопищи и ее количество были гарантированы именем хозяина заведения.

Он привык к жизни на два города, привык к этому необычномусостоянию после распада единой страны и теперь чувствовал себя так, словно егоразрезали пополам между городом, где прошло его детство и жили его родные, игородом, где он иногда давал консультации как эксперт, работал и где жили егонемногочисленные друзья. Единственное, что он мог себе позволить, это сделатьтак, чтобы квартиры в обоих городах были похожи друг на друга. В них былаодинаковая мебель, одни и те же книги, стояли одинаковые телевизоры и виселиодинаковые занавеси. Все пришлось заказывать в дорогих мебельных салонах Москвыи затем переправлять в Баку, чтобы создать подобную иллюзию. Иногда, просыпаясьв своей четырехкомнатной квартире, он не мог определить, где находится, —в Москве или в Баку, заставляя себя вспоминать об этом некоторым усилием воли.

Даже окна он постарался спроектировать таким образом, чтобыони располагались одинаково. К тому же окна никогда не бывали открытыми. Подавней привычке он всегда пользовался самыми плотными занавесками, исключающимилюбую возможность наблюдения за его квартирой.

Гонорары, полученные за многочисленные расследования,позволяли ему вести довольно удобную жизнь, не испытывая материальныхзатруднений. Он не пожалел денег для надежной системы охраны его квартир.Несмотря на то что они располагались на седьмом и третьем этажах в огромныхкапитальных каменных домах, он умудрился предусмотреть вторые выходы, чтобыиметь на всякий случай возможность отхода.

Поднявшись по лестнице и войдя в квартиру, он убедился, чтоза время его отсутствия никто не заходил в нее. Он прошел в кабинет и, включивтелефон, с удивлением услышал незнакомый голос. Телефон был поставлен на записьсообщений в случае его отсутствия.

— Добрый день. Мы хотели бы с вами встретиться ипоговорить. Нас предупредили, что вы не общаетесь с незнакомыми людьми, но унас очень срочное и очень важное дело. Поэтому мы обращаемся к вам напрямую.Это очень важное дело. Нам сказали, что вы не любите, когда вас называют поимени, и поэтому мы просим вас, Дронго, перезвонить нам по нашему телефону. Мыдумаем, что вас сильно заинтересует наше предложение.

Сообщение кончилось. Дронго, подумав немного, прокрутил еговторой раз.

Говоривший трижды употребил слово «очень». Очевидно, чтозвонивший хорошо знает русский язык, однако это не его родной язык, так каквыражение «вас сильно заинтересует» может принадлежать человеку, привыкшему кпостроению других фраз, более характерных для тюркских народов. Дронго обратилвнимание и на характерный глухой голос говорившего, хотя слова тот выговаривалбез акцента, и на его восточную учтивость. Насчет акцента все было понятно. Вбывшем Советском Союзе многие говорили по-русски достаточно хорошо, тем болеелюди, долгие годы прожившие в России.

«Интересно, что им нужно? И почему меня должно заинтересоватьих предложение? — подумал Дронго. — Тем более сильно заинтересовать».

Он не хотел признаваться самому себе, но в последние годыего уже ничто не могло «сильно заинтересовать». Проведя столько расследований,сумев найти и просчитать возможные действия многих десятков опасныхпреступников, теперь он наслаждался покоем, читал книги, размышляя надбренностью существования. В последнее время его серьезно стала волноватьпроблема Галактики, которая должна была, по расчетам ученых, погибнуть черезпять миллиардов лет. При этом само человечество, по тем же расчетам, должнобыло исчезнуть через два миллиарда лет, когда потухнет Солнце, исчерпавсобственную энергию. Его почему-то волновала именно эта проблема конечностивсего человечества, словно он мог дожить до того времени или этот вопрос как-толично затрагивал его. Он с интересом читал научные, полунаучные ифантастические статьи на эти темы.

Посмотрев на телефон, он отошел от него, решив не звонитьнастойчивым незнакомцам, сумевшим раздобыть его адрес.

Примерно через час раздался телефонный звонок. Он подошел ктелефону и увидел на определителе номер тех самых незнакомцев. Определительномеров был включен постоянно, чтобы отсеивать случайные и ненужные звонки.Дронго поморщился и отошел от телефонного аппарата. Настойчивые звонкираздавались еще несколько раз. В половине девятого в дверь к нему позвонили. Онподошел к двери, посмотрел в глазок и, негромко выругавшись, спросил мрачнымголосом:

— Что вам нужно?

На лестничной клетке стояли два незнакомца. Он их никогдараньше не видел. Один был высокий, худой, с ровной линией подстриженных усов,тонкими, четкими восточными чертами лица. Другой был чуть меньше ростом,плотный, седой.