На стороне бога - Чингиз Абдуллаев Страница 3

Испуганная официантка, то и дело оглядываясь на окна,разносила еду.

Вейдеманис, сидевший напротив Дронго, спросил:

— Здесь часто бывает такая погода?

— Нет, но иногда случаются сильные наводнения. Хотяштормовые ветры для этой части гор не характерны.

— В таком случае нам повезло, — усмехнулся Вейдеманис. Длянего каждый прожитый день после приговора врачей и тяжелейшей операции был какпраздник.

В столовую вошли четверо гостей, приехавших сюда из Рустави.Это были художник Отари Квачадзе с женой Людмилой и инспектор налоговой службыМамука Сахвадзе со своей супругой Нани. Художник был чуть выше среднего роста.Всегда чисто выбритый, в свежей сорочке, которую менял каждый день, он сильноотличался от тех бородатых художников, которые иногда приезжали в санаторий.

Его супруга — высокая, с тонкой почти до невозможноститалией — была молчаливой женщиной с библейскими спокойными чертами лица икрасивыми голубыми глазами.

Дронго еще в первый день обратил внимание, что на руках уОтари и его супруги красивые серебряные кольца-перстни необычной формы в видеДвух львов, ласкающих друг друга.

Мамука Сахвадзе, напротив, был подвижным, низкорослым,тучным мужчиной.

Плотный, коренастый, всегда смеющийся, с круглым лицом,небольшими, словно нарисованными, усиками, полными руками и ногами, он былсловно пушечное ядро с приделанными к нему конечностями. Его супруга была емупод стать. Такая же плотная, небольшая, крепкая. Из их комнаты часто доносилсягромкий смех.

Вошедшие, усаживаясь за свои столы, приветливо поздоровалисьс Дронго и его приятелем.

— Говорят, что такой ветер бывает один раз в десять лет, —громко сказал Мамука, обращаясь к Дронго. — Значит, нам повезло — мы увидимнеобычное зрелище.

Разносившей еду женщине было лет пятьдесят. Она торопиласьзакончить работу, чтобы успеть к вечеру домой. Вместо нее к ужину должна былаприехать ее более молодая напарница. Пожилой повар иногда выглядывал из кухни.У него было плохое настроение. Свежие продукты сегодня не завезли, и, судя попогоде, ему приходилось рассчитывать на имевшиеся запасы, чтобы продержаться дозавтрашнего дня.

Они уже заканчивали обедать, когда за окнами послышался шумподъезжавшей машины. И вскоре в столовую под смех и шутки ворвались несколькочеловек. Дронго узнал в приехавших актеров, которых он встретил полтора часа назад.С ними были еще двое мужчин. Один был совсем молодой человек, очевидно,водитель группы. Он был одет в кожаную куртку. На голове красовалась большаякепка.

Второй мужчина выделялся среди всех остальных. Он был нижесреднего роста, мрачный, задумчивый, с густой копной седых волос. Одет в темнуювельветовую куртку, легкие брюки, рубашку. Очевидно, это был режиссер фильма.

Войдя в столовую, он прошел к столу и уселся с таким видом,словно чувствовал себя по меньшей мере главой клана, собравшегося вокруг егоособы. Дронго незаметно усмехнулся, он часто сталкивался с подобнымгипертрофированным отношением к себе у деятелей искусства.

Среди вошедших он увидел и Наталью Толдину. Она огляделастоловую, кивнула Дронго как старому знакомому и прошла к столу, чтобы сестьрядом с режиссером. Напротив них уселись Буянов и Катя Шевчук. На Буянове былиджинсы и джемпер, надетый поверх рубашки, на Кате — брюки и светлый джемпер,надетый скорее всего на голое тело. Никто не ожидал, что вчерашний солнечныйдень перейдет в сегодняшнюю непогоду.

Вошедший вместе с ними водитель почти сразу вышел —очевидно, он собирался проверить свой автомобиль.

— Вы режиссер Семен Погорельский? — восторженно спросилМамука, когда увидел известного режиссера. Тот степенно кивнул головой,доставая сигареты. У него были красивые холеные усы.

От Дронго не укрылось, что при взгляде на режиссера Толдиначуть поморщилась. Вероятно, ее раздражала его самоуверенность. Но Сахвадзе былв восторге от подобной встречи.

— Сам Погорельский? — всплеснул руками Мамука, подходя кгруппе приехавших кинематографистов. — Идите сюда, друзья! — позвал он своихземляков.

— Мы выпьем за здоровье великого режиссера.

Через мгновение стулья были сдвинуты, и Мамука Сахвадзе ужепровозглашал тост за здоровье приехавших. Внезапно за окнами раздался гром, имолнии озарили столовую. Женщины невольно поежились.

— Черт возьми, — довольно громко сказал Буянов, — это,похоже, надолго!