Порок - Илья Райх Страница 3

Это было третье жестокое убийство женщины за последние шесть дней. В органах считали, что в городе завелся серийный убийца, совершающий преступления на сексуальной почве. Информацию о нем держали на замке. Но, когда отсутствует официальная версия, которую озвучивают через СМИ, слухи распространяются с небывалой скоростью.

Одни говорили, что в городе завелась секта, которая насилует всех подряд, в том числе и молодых мужчин. Другие строили иную версию, мол, обезумевший муж сначала приговорил к смерти неверную жену, а затем, когда окончательно съехал с катушек, объявил непримиримую войну всей женской половине человечества. Горожане судачили о десятках жертв по всему городу.

Но, как бы ни были страшны вымышленные истории, основанные на правдивых фактах о маньяке, народ не бурлил, нервозности на улице не наблюдалось, жители не верили, что тоже рано или поздно могут оказаться на месте жертв. Да, наших граждан невозможно удивить убийством или серией убийств. И дело не в статистике. В России, в отличие от других стран, наибольший процент убийств совершается по бытовым причинам, что говорит о низком культурном уровне населения и о том, что душегубство – привычный элемент бытия наших граждан. Нередко по телевизору, в криминальных хрониках звучит фраза: «Муж в состоянии сильного алкогольного опьянения убил собственную жену…».

В девяностые годы в одном из городов региона произошло массовое семейное убийство. В частном доме, во время новогодних праздников, сгорело несколько человек. Пять трупов – три женщины и двое мужчин. Эксперты-криминалисты установили, что все они, перед тем как превратиться в пепел, были зарублены топором.

Следователи никак не могли напасть на след убийцы или убийц. Забегая вперед, скажем, что душегубом оказался муж хозяйки дома. В гости к супругам приехала семья подруги и тесть. Муж хозяйки изрядно выпил и поругался с женой. На ее сторону встали все без исключения гости. Супругу ничего не оставалось, как принять вызов. Вот он и зарубил всех без разбора топором, а потом поджег дом. Убийцу посчитали погибшим, труп сгоревшего тестя приняли за его труп. На тот момент в России практика применения экспертизы ДНК была редкостью. О том, что мужчина здравствовал, никто не знал, так как после злодеяния он жил с бомжами.

Но город был не очень большим, – не более тридцати пяти тысяч жителей, – и многие знали друг друга если не по имени, то в лицо. Из-за отсутствия денег убийца решил продать на рынке свою меховую шапку, – когда-то он промышлял пошивом шапок. Головным убором, цена которого была сопоставима с двумя-тремя бутылками водки, заинтересовалась одна пожилая женщина. Она повертела в руке шапку, заглянула внутрь, прочитала нашивку и обомлела. Когда-то очень давно она лично, работая по найму швеей, пришила на тыльную часть шапки эту самую нашивку. Портниха опознала во владельце головного убора того, кого все считали погибшим в огне.

В отличие от нее, мужчина не узнал знакомую, что, вероятно, спасло ей жизнь. Так и не купив приглянувшуюся шапку, она прямиком отправилась в органы. Поначалу ей не поверили, но, в конце концов, сотрудники милиции пошли на рынок и повязали убийцу. Улик против преступника не было, но следователи и оперативники раскололи грешника в процессе длительных бесед, и он сознался во всем. До принятия моратория на смертную казнь это был последний из злодеев, расстрелянных на территории региона.

Это убийство, которое по численности жертв можно было отнести к понятию «серийных преступлений», получается, тоже имело бытовое происхождение.

Евгений Романов, как исполняющий обязанности руководителя отдела убийств регионального управления Следственного комитета, возглавил оперативно-следственную группу, когда в деле появилась вторая жертва. Поначалу дело расследовали районные следователи, которые ограничивались одним жестоким убийством с признаками насилия.

Первую жертву звали Ольга Владимировна Рахимова. Рахимова жила на улице Ленина, но в той ее части, где иногородний с трудом поверит, что находится на одной из центральных улиц города, – там она плавно переходит в овраг, и начинается спуск к железнодорожному вокзалу. Ольгу обнаружили утром, в палисаднике напротив собственного дома, очерченного по периметру кустарниками барбариса. Но причиной того, что жертва до самого утра пролежала у самого дома никем не замеченной, стали не жидкие опавшие ветви кустарников, а старая и неизлечимая проблема хронического отсутствия освещения в городских дворах. Мертвое тело нашел сотрудник коммунальной службы.

Отсутствие освещения тоже не гарантировало, что до утра жертву насилия никто бы не обнаружил. Вполне вероятно, что если кто-то и наткнулся бы в лунном свете на лежащую женщину, то сразу погасил мимолетное угрызение совести, что прошел мимо, прозаичной фразой – «она пьяна». Рядом с телом нашли небольшую дамскую сумочку с помадой, пудрой, небольшим зеркальцем и кошельком с мелочью. Как и у третьей жертвы, в сумочке обнаружили разряженный мобильный телефон. Проживала погибшая с мужем и семьей сына в малоэтажном каменном доме дореволюционной постройки, в отдельной квартире из трех комнат.

Потом в дело добавили второй эпизод, когда в городском парке, со схожими признаками насилия, нашли вторую жертву по фамилии Баумистрова, – бывшую жену самого известного в регионе предпринимателя Баумистрова Павла Сергеевича, который после развода уехал на постоянное место жительство в Москву. Но ни сумки, ни других личных вещей покойной, в том числе и мобильного телефона, на месте преступления обнаружено не было; впрочем, это никого не удивило. Если насильника мало интересовали личные вещи жертв, то любой прохожий мог запросто и без малейшего колебания покуситься на вещи покойной.