Дом с привидением - Анна Михалева Страница 3

— Санька, твои друзья останутся на ужин?

Вот в этом вся Виола. Можно подумать, она не может спросить у них сама, будут они ужинать или пойдут по домам. Нет — встанет так, чтобы ее видели, и громко спросит, будто их здесь нет, а только одна Саша.

— А как насчет обеда? — Серега и не думал пасовать перед Виолой, подплыл и брызнул на нее водой из бассейна.

Виола взвизгнула, отскочила на добрый метр от бортика и оттуда уже важно оповестила:

— Этот костюм стоит три тысячи долларов. Ты хоть знаешь, что с ним будет, если на него хлорка попадет?!

— Заодно и проверим, — беззаботно хохотнул Серега, — и чего ты в таком дорогом шмотье по дому таскаешься!

— Я еду на важные переговоры, это вы тут сутками развлекаетесь. Просто зашла по пути узнать, на сколько человек заказывать ужин.

— А папа разве не должен ехать на переговоры? — удивилась Сашка.

— Папа, — сестра вздохнула. — Он, похоже, приболел. Он останется в офисе, а на переговоры послал меня.

— Ой, да ты просто светишься от гордости. Повезло же тебе! — снова хохотнул Серега.

— Твое везение не за горами. Тебя отец тоже припашет скоро, — злорадно пообещала ему Виола. — Так что будешь моим деловым партнером.

— Да я лучше утоплюсь прямо сейчас, — он действительно надолго ушел под воду.

— А что у вас на ужин? — осведомился Скупой.

— О! — Виола закатила глаза. — На ужин у нас Виктория прямо из Техаса.

— Круто! — шутка на него не произвела должного впечатления. — А кроме?

— Праздничный ужин по случаю возвращения на родину сестры хозяина дома, можешь себе представить?

— Не продолжай, мы принимаем приглашение, — за всех ответил Скупой и закончил разговор, перевернувшись на спину и поплыв в другой конец бассейна.

— Вообще-то я никого не приглашала, — растерянно развела руками Виола. — Значит, три дополнительных парня с неуемным аппетитом. Беспредел! — она с надеждой покосилась на темное пятно под водой — Серегину голову, потом перевела взгляд на Сашку. — Как думаешь, он действительно решил утопиться? Может, нам рассчитывать на присутствие только двоих?

— Не надейся! — Серега тут же вынырнул. — Мне плевать на ваш ужин. Но Викторию я просто обожаю!

— Очень жаль, — буркнула Виола и пошла в дом по асфальтовой дорожке, обрамленной розовыми кустами.

— Эй! Захвати льда! — крикнул ей вслед Серега.

Сашка расхохоталась, представив себе, каким пунцовым от злости стало лицо сестры от столь вопиющей наглости ее приятеля.

Рябой, не поднимая глаз от книги, тоже сдержанно ухмыльнулся и покачал головой.

Моя жизнь началась со смертью моей матери. Звучит дико, но это действительно так. Она погибла, когда мне уже исполнилось семь лет. До этого момента я ничего особенно не помню — какие-то неясные блики беспредельного счастья — вот и все. Мама отвезла меня в школу. А на обратном пути попала в автомобильную аварию. Вернее, это была не совсем автомобильная авария, а просто недоразумение, которое случается один раз на миллион. Но оно случилось именно с моей мамой — на ее машину упал бетонный блок: на Кольцевой дороге она обгоняла грузовик, и в тот момент, когда ее машина поравнялась с ним, затяжки лопнули, блок сорвался и упал на мамину машину. Так мамы не стало. И вот тогда я впервые почувствовала жизнь. Кто-то ведь сказал, что, не узнав боли, не ощутишь жизни в полной мере. Так вот, с семи лет я помню все — и боль, и страх, и радость — как благо, достающееся крайне редко. Виоле было тогда девятнадцать. Она стала хозяйкой в доме. Папа долго болел, потом вроде бы пришел в себя. Сейчас он вполне нормальный человек. Перестал бродить по ночам по дому, перестал листать старые альбомы и ежедневно просматривать видеокассету с маминым днем рождения — последним в ее жизни. Спустя лет пять он вдруг изменился как-то в один день — стал веселым, даже жизнерадостным. Мне было уже двенадцать, я многое понимала и насторожилась, думая, что скоро папа приведет в нашу семью другую женщину. Но я ошиблась. Просто он решил перевернуть страницу прошлого и жить настоящим. Как бы то ни было, сейчас в нашем доме почти ничего не осталось от мамы. В общем-то, и дом папа построил уже без нее. Только в гостиной висит ее огромный портрет во весь рост в концертном платье — малиновом, которое она больше всего любила. А каждое 17 июля у нас в доме затишье. Папа обычно не выходит из своей спальни, а мы его не тревожим. 17 июля — день рождения мамы…

Сашка снова перевернула лист и недовольно уставилась на плещущихся в бассейне друзей.

«Зачем профессорам в «Райсе» знать что-то о моей маме? На фиг им это нужно?! Конечно, судьба девочки, выросшей без матери, их растрогает… Напишу, пожалуй, проще, без подробностей: «В семь лет лишилась матери». Этого им достаточно».

— Сашка, что это твоя сестра плела насчет болезни отца? — Серега выскочил из воды и растянулся на бортике, подставив солнцу мокрый живот. — Он же никогда у вас не болеет. Мой папаша называет его «Титаником». Говорит: он такой же могучий, огромный и несокрушимый. И если уж пойдет ко дну, то потопит вместе с собой полстраны.

— Очень лестное сравнение, особенно если учесть, что «Титаник» все-таки потонул.

Александра отложила блокнот в сторону. Все равно ничего путного не написать, пока то и дело отвлекают. Может, попросить сделать работу за нее? Хорошо бы… Привязаться к Лидке, например, она как-никак писательница. Ей настрочить — пара пустяков. Хотя… стиль у нее, конечно. Было время, когда она писала папе всяческие речи, но потом опустилась до «мыльных романов». Сдает один в два месяца и слог свой так испоганила всеми этими «его упругая плоть требовала наслаждения» или «ее глаза наполнились грустью», что, пожалуй, лучше к ней с автобиографией даже не подходить. А то она создаст «нечто» в своем неподражаемом стиле — профессора из «Райса» слезами зальются. Не от восторга, разумеется, а от нездорового гомерического хохота.

«Кстати, нужно сказать повару о Лидке, а то ее все время забывают включить в число приглашенных. А та неизменно впадает в жуткую обиду и сидит с надутым видом, что совсем не способствует благостному настроению за столом. Ее все начинают жалеть, а потом все заканчивается порицаниями в адрес несчастной Виолы, которая начинает буйно оправдываться — словом, нужно напомнить повару о Лидке, иначе праздник будет испорчен».

А о писательнице все забывали регулярно. Но не по причине пакостного к ней отношения, а потому, что она поселилась в их доме столь обособленно, что действительно трудно понять, присутствует она или нет. Лидка появилась у них в конце весны, после того как разошлась с мужем — Николаем Балуевым. Приехала она к отцу вся в слезах, долго терзала его своими жалобами на неудавшуюся семейную жизнь. Хотя обильный поток стенаний никак не соизмерялся с временным отрезком ее семейной жизни. Она замуж-то вышла всего полгода назад за известного эстрадного певца, который оказался «форменным негодяем»: пил, курил анашу, по девкам таскался, засматривался даже на «мальчиков непристойного поведения», приторговывал оружием, связался с бандитами, продал ядерную установку китайским экстремистам… Когда он все это успел натворить, история умалчивает. Еще зимой он был прямо-таки ангелом во плоти.