Любовницы - убийцы - Джеки Коллинз Страница 3

Энцио Бассалино был большим, могучим мужчиной с большим пузом. Мери Энн Огест всегда поражалась, когда ему приходило в голову самому готовить обед. В таких случаях он выгонял из кухни всех помощников, повязывал себе фартук и приступал к изготовлению спагетти, своего фирменного мясного соуса и больших ломтей хлеба, натертых чесноком.

– Милый, ты выглядишь так смешно в этом фартуке, – заливалась смехом Мери Энн. Ей разрешалось оставаться на кухне с условием, что она не будет вмешиваться. – Ты не хочешь, чтобы твоя Маленькая Мама помогала тебе?

Маленькая Мама – таково было прозвище, которое дал ей Энцио. Она не была уверена, что он не называл так же всех девушек, которые перебывали здесь до нее.

– Нет, – мотнул он головой. – Вот что ты можешь сделать, Маленькая Мама, так это принести мне еще немного вина. Pronto. [2]

Мэри Энн повиновалась, а потом уселась на краю кухонного стола, покачивая своими длинными ногами. На ней было очень облегающее ее тело платье с глубоким вырезом на груди. Энцио сам выбирал ей туалеты и они всегда были одного стиля. Он не разрешал ей носить трусики, рубашки, ничего лишнего. Энцио любил, чтобы она выглядела сексуальной.

Мари Энн не возражала. Жить с Энцио гораздо лучше, чем все, что она имела раньше, и она готова была выполнить любое его желание. Помимо всего прочего, Энцио Бассалино был значительной личностью и она испытывала возбуждение и считала за честь быть с ним.

– Попробуй-ка, – он с гордостью предложил ей ложку кипящего мясного соуса. Она послушно открыла рот.

– О, Moonzi! Это горячее! – Она надула губки. – Ты обжег твою Маленькую Маму.

Энцио разразился хохотом. Сегодня у него праздник. Сегодня он готов смеяться по любому поводу.

– Иногда ты бываешь просто противным, – Мери Энн говорила тоном обиженного ребенка. – Почему ты бываешь таким злым с твоей маленькой девочкой?

– Ха, – фыркнул он, – ты даже не знаешь, что значит быть злым. – Он окунул палец в булькающий соус, облизнул его с удовлетворением и добавил туда еще вина. – Ты сообразительная девочка, – сказал он снисходительно. – Продолжай в таком же духе и ты будешь в порядке. О’кей, Маленькая Мама?

– О’кей, Большой Папа, – счастливо вздохнула она. По-своему, он был вполне доволен Мери Энн. Она была более тихой, чем большинство шлюх, и никогда не задавала никаких вопросов. К тому же она была податлива, именно так, как ему нравилось, и послушна. С ней никогда не бывало никаких осложнений.

Энцио ненавидел привычный ход событий. Эти девки вселялись сюда и через несколько недель уже считали, что могут командовать им. Шлюхи! Они начинают задавать вопросы, становятся любопытными, а иногда у них хватает наглости заявлять, что у них болит голова, когда ему хочется заниматься любовью. Энцио очень гордился тем, что в свои шестьдесят девять лет он все еще мог трахать девиц раз, а то и два раза в неделю. Он часто вспоминал о том времени, когда мог трахать раз, два, даже три или четыре раза за ночь. Каким жеребцом он был, каким замечательным жеребцом!

Теперь его сыновьям предстояло продолжать традиции семьи Бассалино. У него их было трое, трое отличных молодых людей, которыми он более чем гордился. Они составляли его жизнь. Благодаря им фамилия Бассалино будет обладать мощью, с которой все должны будут считаться. А, они будут защищать его, как он защищал их.

Это счастье, что сыновья не похожи на мать. Роза сумасшедшая, насколько Энцио может судить, живет, запершись в своей комнате, шпионит, разговаривает только со своими сыновьями, когда они посещают ее. И вот так в течение семнадцати лет. Подумать только семнадцать лет она пытается сокрушить его яйца, пытается заставить его признать себя виноватым.