Второе дыхание - Дик Фрэнсис Страница 3

Его крылатая радость и гордость стояла на аэродроме Уайт-Уолтем. На ее содержание Крис тратил большую часть своих доходов. Он насмешливо сообщал всем, кто соглашался слушать, что для здоровья самолет куда полезнее аэробики. Когда я появился на аэродроме, Крис приветствовал меня с тем выражением, которое у него было признаком наивысшего душевного подъема. Его «Чероки» стоял у заправки и набирал в баки топливо, летучее, как сама машина. Каждый бак наполнялся под завязку, чтобы вытеснить воду, которая могла скопиться в пустых емкостях, сконденсировавшись из горячего воздуха, остывавшего после предыдущего полета.

Крис вовсе не походил на пилотов старого образца, в защитных очках и белом шарфе. На нем была теплая шерстяная рубашка в клетку, а поверх рубашки – норвежский свитер ручной вязки. Крис окинул взглядом мои темные брюки, белую рубашку, темно-синий пиджак и одобрительно кивнул: ему почему-то казалось, что мой приличный вид скомпенсирует его собственную эксцентричность.

Крис кончил заправлять самолет, убедился, что заправочные отверстия плотно завинчены, и с моей помощью откатил белый самолетик подальше от заправки – небольшая любезность по отношению к прочим, желающим заправиться. Крис обошел самолет, бормоча себе под нос свой инвентарный список и по очереди простукивая все жизненно важные детали конструкции. Под конец, как всегда, откинул обе половинки капота, проверяя, не забыл ли механик тряпку в моторе – как будто механик был способен на подобную небрежность! – и заодно протер щуп, прежде чем снова вставить его в маслосборник, проверяя, достаточно ли в моторе масла. Когда речь шла о самолете, Крис ничего не оставлял на волю случая.

Забравшись в кабину и усевшись на левое сиденье (место первого пилота), Крис все с той же добросовестностью проверил все рычаги и наконец, сосредоточенно глядя на приборы, завел мотор.

Я давно привык к его скрупулезным проверкам, а потому спокойно и терпеливо ждал, когда наконец плечи и руки Криса удовлетворенно обмякнут, он хмыкнет, включит свое радио и сообщит воскресному диспетчеру в его стеклянной башне, что Айронсайд на своем «Чероки» запрашивает разрешения на взлет, что ему предстоит стандартный полет в Ньюмаркет и он намерен вернуться около семнадцати ноль-ноль по местному времени. Крис с диспетчером были хорошими знакомыми, и этот обмен информацией был скорее данью вежливости, чем необходимостью. Из диспетчерской ответили, что путь свободен.

– Спасибо, приятель, – ответил летчик.

Крис был прав: денек выдался отличный, в самый раз для полета. Легко загруженный «Чероки» без труда оторвался от земли и повернул на север, поднимаясь все выше. Мотор издавал нечто среднее между ревом и грохотом, так что разговаривать было невозможно. Впрочем, на такой высоте – выше орлиного полета! – все равно не до болтовни. Душа у меня, как всегда, приплясывала от удовольствия, точно воздушный шарик на ниточке. Я проверял курс по карте, расстеленной у меня на коленях, и мне было хорошо. А может, все-таки когда-нибудь я научусь летать? Почему бы и нет, в конце концов?

Крис начертил фломастером на ламинированной карте ломаную линию. Это был наш непрямой путь к ленчу. Сам Крис вел машину в соответствии с данными указателя курса, делая поправку на девиацию магнитного поля и боковой ветер, а я, в меру своих способностей, проверял наше местонахождение по рекам и дорогам, лежавшим в двух тысячах футов под нами, и указывал на них Крису, поощряемый улыбками и кивками.

От Уайт-Уолтема мы полетели на север, чтобы обогнуть Лондон, и свернули на северо-восток там, где многополосная магистраль М-1 покидает пределы разросшегося городка Лутон с его оживленным аэропортом к востоку от города.

Крис давно мечтал о дорогостоящем электронном оборудовании нового поколения, с которым куда проще ориентироваться в воздухе. Однако пока что у него все до последнего гроша уходило на то, чтобы просто поддерживать машину в рабочем состоянии, так что ориентировался он исключительно с помощью расчетов и остроглазых пассажиров. Крис говорил, что за все время заблудился только однажды.

Как бы то ни было, «Чероки» благополучно доставил нас в район Ньюмаркета. Крис разыскал большой дом к югу от города и, спустившись на тысячу футов, сделал два круга над домом. В сад выбежали крошечные фигурки, которые принялись махать нам руками.

– Дом Каспара Гарви! – крикнул мне Крис, хотя это и без того было ясно. Я кивнул. Крис заложил еще один вираж, опустив левое крыло, чтобы улучшить мне обзор. Я достал удобный маленький фотоаппарат, который всегда держал под рукой, и сделал несколько снимков, чтобы доставить удовольствие нашему хозяину.

Крис выровнял самолет и поднялся еще на несколько сотен футов, чтобы я мог как следует разглядеть город, который в мире скачек называли «главным штабом». Я сотни раз говорил по телефону со здешними тренерами. Я общался с ними по электронной почте. Я знал голоса, я знал людей. Оливер Квигли был не единственным местным жителем, который с тревогой требовал от меня пообещать то, чего я обещать никак не мог.

Мы с Крисом еще до полета проверили по схеме и убедились, что вряд ли сможем определить с воздуха, где чья конюшня. Пролетая над городом со скоростью сто двадцать узлов, я обнаружил, что узнаю только пару самых крупных.

Оливер Квигли не раз говорил мне, что его лошади прямо из конюшни выходят на Уоррен-Хилл, но на такой скорости, при том что солнце било в глаза и я был непривычен ориентироваться на земле с высоты птичьего полета, я никак не мог разобрать, в какой из прямоугольных построек находятся четвероногие капиталовложения Каспара Гарви, в том числе и кобылка, которой в пятницу предстояло участвовать в скачках. Однако на всякий случай, чтобы угодить еще и тренеру, я постарался сфотографировать все конюшни подряд.

Ни одной лошади внизу видно не было, ни на размеченном поле для галопа, ни во дворах конюшен, ни на специальных дорожках для лошадей, паутиной оплетавших весь город. Под нами находилось примерно тысяча двести скакунов самых голубых кровей, но в час ленча в воскресенье все они дремали у себя в денниках.

Крис взглянул на часы и повернул на юг. Вскоре он мягко опустил машину на специально для этого предназначенную полоску травы, расположенную рядом с летним ипподромом. Жокейский клуб не только не запрещал этого, но еще и брал плату за стоянку, что жутко возмущало Криса.

Он отогнал самолет назад, туда, где нас ждал «Лендровер». К «Лендроверу» прислонилась девушка в ультракороткой юбке.

– Ч-черт! – энергично выругался Крис.

– В чем дело?

– Он прислал дочку. А обещал, что ее не будет.

– А что? Нормальная девушка…

Крис хмыкнул, как бы сочувствуя моей наивности. Он подтормозил «Чероки», аккуратно развернул, поставил на стоянку и выключил мотор.

– Ее зовут Белладонна, – сообщил Крис. – Чистый яд!

Я отстегнул ремень, открыл дверь, выбрался на крыло и спрыгнул вниз. Крис, еще разок проверив все приборы, вылез следом. Я не был уверен, что он имел в виду, когда говорил о ее ядовитости. Крис небрежно представил нас друг другу: