Последний шанс - Джон Гришэм Страница 3

Рик поник, закрыл глаза и тяжело дыша сгорбился на кровати. Вернулась головная боль, а вместе с ней — режущая боль в шее и по всему позвоночнику. Почему ему не дают обезболивающего?

— Мне очень жаль, парень. — Арни поднялся, подошел к окну, закрыл жалюзи, вернулся на место и подобрал газету. Его подопечный походил на покойника.

Врачи намеревались выписать Рика, но Арни категорически возражал — требовал, чтобы его оставили в больнице еще на несколько дней и обеспечили покой и защиту. За охрану платила команда «Браунс», и это не делало ее счастливее. Она же оплачивала лекарства, так что вскоре следовало ожидать серьезного недовольства.

Да и сам Арни был сыт по горло. Карьера Рика, если это можно назвать карьерой, подошла к концу. Арни брал с подопечных пять процентов от их доходов, а проценты от зарплаты Рика не покрывали расходов на возню с ним.

— Ты в сознании, Рик?

— Да, — ответил тот, не открывая глаз.

— Тогда слушай.

— Слушаю.

— Самая трудная часть моей работы — говорить игроку, что ему пора уходить из футбола. Ты играл всю жизнь, это все, что ты умеешь и о чем мечтал. Ни один спортсмен не чувствует готовности покинуть спорт. Но, Рик, приятель, твое время кончилось. Других возможностей нет.

— Мне двадцать восемь лет, — ответил Рик, открыв глаза. Очень грустные глаза. — Что ты мне предлагаешь?

— Многие ребята идут на тренерскую работу. Или занимаются недвижимостью. У тебя хватило ума получить диплом.

— В моем дипломе написано — преподаватель физкультуры. Это означает, что я имею право обучать волейболу шестиклашек и получать за это сорок тысяч в год. Я к такому не готов.

Арни поднялся и, словно в глубоком раздумье, подошел к изножью кровати.

— Может, тебе стоит отправиться домой, отдохнуть и обо всем поразмыслить?

— Домой? Где он, этот дом? Я жил в стольких местах.

— Домой в Айову, Рик. Тебя там по-прежнему любят. — «В Денвере тебя действительно любят», — подумал Арни, но благоразумно промолчал.

Мысль о том, чтобы появиться на улицах Давен порта, штат Айова, привела Рика в такой ужас, что он застонал. Город, надо думать, стыдился того, как сыграл его родимый сын. Ох! Он вспомнил о несчастных родителях и закрыл глаза.

Арни посмотрел на часы и вдруг осознал, что в палате нет ни цветов, ни открыток с пожеланиями скорейшего выздоровления. Медсестры сообщили ему, что Рика не навещали ни друзья, ни родственники, ни товарищи по команде — ни один человек, хоть как-то связанный с футболистами из кливлендской команды «Браунс».

— Я побегу, парень. Завтра загляну.

Выходя, он небрежно бросил газету на кровать больному. Как только дверь за ним закрылась, Рик схватил ее, но тут же пожалел об этом. По оценкам полиции, человек пятьдесят устроили буйную демонстрацию у здания больницы. Когда появились телевизионщики и начали снимать, дело приняло безобразный оборот. Разбили окно, и несколько пьяных дебоширов ворвались в отделение «Скорой помощи», видимо, рассчитывая найти Рика Доккери. Восьмерых арестовали. Большая фотография в подвале на первой странице демонстрировала толпу перед тем, как полицейские схватили буянов. На снимке легко читались два плаката с жестокими призывами: «Немедленно отключить жизнеобеспечение!» и «Узаконить эвтаназию!»

Час от часу не легче. В газете «Пост» работал печально известный спортивный репортер Чарли Крей, грязный писака, набивший руку на горячих материалах. Он был достаточно хитер, чтобы его статьи казались достоверными, и пользовался популярностью, поскольку смаковал просчеты и слабые стороны профессиональных спортсменов, которые загребают миллионы, а сами между тем далеки от совершенства. Он был всезнайкой и не упускал случая ударить по больному месту. Его колонку — спортивные новости на первой полосе — венчал заголовок: «Не пора ли включить Доккери в список Величайших Козлов?»

Зная Крея, можно было не сомневаться, что он отвел Рику Доккери первое место в этом списке.

Материал был написан броско, со знанием дела. Автор для наглядности ссылался на примеры величайших провалов, проколов и ошибок в истории футбола. Упоминалось, как во время чемпионата мира восемьдесят шестого года Билл Бакнер отбил ногой лежащий на земле мяч, а в игре за XIII Суперкубок Джекки Смит не сумел принять пас.

Но те хотя бы провалили по одному розыгрышу.

А мистер Доккери, подчеркивал журналист, умудрился угробить целых три. Только вдумайтесь в это — три безобразных паса за одиннадцать минут.

Нет сомнений, что Рик Доккери достоин звания самого величайшего козла в истории профессионального спорта. Вердикт не подлежал обжалованию, и Крей готовился бросить вызов любому несогласному.

Рик запустил газетой в стену и попросил еще таблетку. В темноте за закрытой дверью он ждал, когда лекарство окажет свое магическое действие — усыпит, и лучше бы навсегда.

Он натянул на голову одеяло и заплакал.