Гоблины. Пиррова победа - Андрей Константинов Страница 3

— Совершил то, чего не принимает душа, — несправедливый поступок ли, злое слово ли, — покайся, очистившись от грязи в душе. И постарайся больше, — здесь отец Михаил улыбнулся и неожиданно перешел на более доходчивый сленг, — больше в это не вляпываться.

— И всё?

— Для начала — да.

— Вы считаете, что такому человеку как я еще можно оставаться в нашей системе?

— Я не призываю вас, Ольга, обязательно оставаться на этой работе. Только вы должны понимать, что если вам тяжело или даже невозможно оставаться в милиции верующим человеком, то скорее всего это происходит по вашей собственной вине. А не потому, что кто-то там виноват… Ищите проблему в себе. Но, если сил, чтобы справиться, недостаточно, тогда лучше уходите несмотря ни на что. Никакая милицейская зарплата, звания, выслуга… что там у вас в милиции еще?

— Для меня, в первую очередь, здесь важно самоуважение.

— Что ж, безусловно, это характеризует вас с самой лучшей стороны. Вот только и самоуважение, вкупе со всем перечисленным, не компенсируют вам изуродованность души. Но если вы обретете настоящую веру, она сохранит вас от грязи и в таком, действительно очень, тяжелом месте. А там, глядишь, и поможет. Причем не только вам, но и кому-то еще.

— Спасибо вам, отец Михаил!

— И вам спасибо, Ольга. И да сохранит вас Господь от всякого зла!..

…Металлический, без малейших намеков на эмоцию голос сообщил о том, что совершил посадку рейс «Пекин — Санкт-Петербург». Встрепенувшись и стряхнув с себя мысли-воспоминания о пережитом дне, Ольга бросилась к ограждению терминала, заняв место в «козырном» первом ряду. Отсюда был отлично виден кордон пограничного контроля, так что они с Денисом встретились глазами, еще находясь по разные стороны государственной границы. Переминаясь с ноги на ногу, сын с трудом дождался завершения процедуры «перехода» и, как только вертушка дала добро, со всех ног бросился к матери.

Несколько минут они тискались-обнимались и отлепились друг от друга лишь после того, как рядом кашлянул Володя, деликатно напоминая о своем существовании.

— Привет! Рад тебя видеть, выглядишь прекрасно!

— Здравствуй, — Ольга клюнула де-юре супруга в щеку. — Уж кто в части вида и прекрасен, так это вы с Денисом. Загорели, по-моему, даже слегка поправились.

— Откуда? На китайских харчах особо не разжиреешь.

— Ма, а мы с папой сушеных тараканов ели!

— Ф-фу, гадость! Далее прошу без подробностей, а то меня стошнит. Как долетели?

— Лично я с трудом, — признался Володя. — Все-таки восемь с половиной часов в воздухе кувыркались. А вот Денису хоть бы хны. Весь полет у иллюминатора проторчал, не отрываясь. Даже перекусить, и то с трудом уговорил.

Ольга потрепала сына по всклокоченным вихрам.

— Там же не видно ничего? Сплошь одни облака.

— Ну и что? Зато знаешь какие красивые попадаются!.. Ой, ма! Мы тебе такое из Пекина привезли! Такое!

— Какое?

— Сюрприз! Вот домой приедем — сама всё увидишь! Просто оно сейчас в чемодане. Потерпишь?

— Потерплю, — улыбнулась Ольга. — В общем, я так понимаю, удачно съездили? Понравилось?

— Просто зашибись! — с жаром ответил Володя. — Честно говоря, сам не ожидал, что всё будет настолько интересно и здорово. Даже не знаю, кому в этом заповеднике понравилось больше — Денису или мне.

— Повезло.

— Ничего. В следующий раз мы обязательно возьмем тебя с собой, — авторитетно успокоил сын.

— А что, планируется еще и следующий раз?

— Конечно, — подтвердил де-юре супруг. — В этот раз мы туда ездили как неопытные путешественники. А теперь планируем как…

— Опытные? — докончила за него Ольга.

— М-да, у дураков мысли сходятся… Ты чего улыбаешься?

— Да так. Вспомнила, любимую присказку своей бабушки.

— А что за присказка?

— «Поглядел дурак на дурака, да и плюнул: эка-де невидаль…»

— Смешно.

— Ма, а мы на чем поедем?

— На «маршрутке», наверное.

— Никаких «маршруток»! — решительно заявил Володя. — У меня здесь машина на стоянке. Если, конечно, за эти две недели не сперли. Денис, а ну давай наперегонки до стояночки: кто быстрее?

— Я-а-а-а! — радостно завопил сын и бросился к стеклянным дверям. Вслед за ним, дребезжа чемоданом-не-самоходом, затрусил отец.

Ольга, чуть отстав, двинулась следом. С легкой завистью наблюдая сколь гармонично и трогательно смотрится эта парочка — отец и сын…

* * *

Этим вечером в кабинете полковника Жмыха проходило рабочее совещание в формате G3 — начальник «гоблинов» плюс два его зама. На повестку дня были вынесены всего два вопроса: «Текущее рабочее» и «Разное». Попытку Андрея дополнительно включить в повестку тему, связанную с убийством Ивана Демидовича, Жмых решительно пресек: по всем формальным признакам эта головная боль проходила не по ведомству «гоблинов». Дескать, оно, конечно, жаль человека, но мы-то здесь при чем?

— …Всё, Андрей, хорош! У нас и без этого бомжа проблем выше крыши.

— Но, Пал Андреич!..

— Я с десятого класса Пал Андреич. Всё! Хорош я сказал! И не вздумайте в очередной раз организовывать альтернативное расследование! А то знаю я вас, ретивых. Вы бы эту ретивость свою лучше бы по месту службы проявляли… Короче, если узнаю про что-то подобное, самолично разжалую в рядовые и — за амбар, босиком по росе.

— А можно сначала за амбар, а уже потом в рядовые? — буркнул Мешок.

— Нельзя! Строго в такой последовательности! И хватит уже об этом. Доложи-ка мне лучше по текучке. Сколько сейчас в работе «пассивных» клиентов?

— Пассивных двадцать четыре.

— Это вместе со старухой?

— Вы за свидетельницу Демичеву?

— За нее, — подтвердил Жмых. — У меня вчера был разговор в прокуратуре… В общем, охрану старухи можно сворачивать. Оформляйте документы на прекращение.

— Не понял? — обалдело уставился на шефа Мешок. — Там ведь еще приговора не было?

— Зато имеется установка, что обвиняемый азербайджанец отделается условным. Таким образом, претензии его земляков к Демичевой как к ключевому свидетелю обвинения предсказуемо должны сняться. Вернее, пусть Ильдар, на всякий случай, смотается на рынок и проведет со своими земляками последнюю профилактическую беседу. И на этом всё — дело в архив.

— А как же контроль МВД? Там ведь потерпевший — племянник депутата? — никак не мог догнать тему Андрей.

— Это какого? Свистунова, что ли? — вклинился в их диалог Олег Семенович.

— Его самого.

— А! Ну, тогда всё понятно.