Хождение по водам - Джемма О'Коннор Страница 3

Рекальдо держал свой открытый ялик «Пейг» на восточном берегу острова Трианак, который был всего в миле от устья вверх по течению реки, но в добрых пяти, если ехать по дороге. Добираться на остров – точнее, почти на остров – приходилось по насыпной дамбе от шоссе на Данкреа, шумного ярмарочного городка в семи милях от побережья. По форме Трианак походил на треугольник, вдоль длинной, выходящей на реку стороны которого расположилось несколько небольших имений; всего одно из них принадлежало местным жителям. Что и говорить число приезжих по обоим берегам устья постоянно возрастало. Здесь их называли чужаками.

Ялик одиноко стоял на пустыре между двумя владениями, метрах в ста от двух самых больших домов. Наиболее внушительные строения возводились на южной стороне острова, откуда открывался вид на устье. Справа от ялика возвышался перестроенный склад начала девятнадцатого века, который занимала американка Эванджелин Уолтер. Слева виднелось чудовищное летнее бунгало в стиле ранчо. Хозяева, немецкая супружеская пара, приезжали всего на месяц, а в остальное время строение пустовало.

В выходные шли дожди, и Рекальдо нашел «Пейг» в плачевном состоянии. Брезент соскользнул с корпуса, и на дне лодки скопилось не меньше четырех дюймов солоноватой воды. Рекальдо откупорил кормовые затычки и наклонил ялик, чтобы осушить днище. А затем покатил тележку по булыжнику к реке. Как только ялик поплыл, он привязал его, а сам с трудом откатил тележку вверх по склону на обычное место. Перевел дыхание и посмотрел на противоположную сторону устья – там, чуть выше по течению, жила Кресси. Но отсюда ее дом, носивший название Корибин, нельзя было разглядеть невооруженным глазом.

По обеим сторонам реки к плавучим буям было пришвартовано не меньше дюжины яхт самых различных форм и размеров. Самая роскошная, сорокачетырехфуговый кеч, принадлежала мужу Кресси В.Дж. Суини, некогда преуспевающему бизнесмену, а ныне признанному выпивохе. Несколько яхт почти круглый год стояли без дела, большинство остальных принадлежали местным жителям. Ухоженный двадцатишестифутовый шлюп «Кинара» миссис Уолтер был пришвартован неподалеку от ее сада.

Было почти три часа, когда Рекальдо забрался на борт, поставил парус и, взявшись за румпель, оттолкнулся от берега. Он выглядел довольно комично – нелепым черным аистом маячил в крохотной лодчонке. Крепкий ветер наполнил парус и вынес суденышко на стремнину, и тут Рекальдо понял, что в устье он не один. Те лодки, что казались с берега заброшенными и одинокими, внезапно стали подавать признаки жизни. С одной-двух Рекальдо приветственно помахали.

День стоял превосходный – то что надо для отдыха на воде.

– С хорошей погодой! – крикнул проплывавший мимо на веслах Джон Спейн. – Осторожнее, Фрэнк! – предупредил он. – Вверх по течению, напротив Уилан-Ярда, притопленное дерево. Плывет под водой.

Рекальдо с удивлением заметил сына Крессиды, маленького Гила Суини; мальчик сидел на носу лодки и указывал на что-то на поверхности. Он повернулся, и солнце заиграло в его белокурых кудряшках. Узнав Рекальдо, Гил восторженно замахал рукой.

– Тэнк! – крикнул он.

Рекальдо помахал в ответ, решив, что Джон и Гил плывут посмотреть на тюленей на скалах у выхода из устья, и, как всегда, порадовался, что старик все еще в силах управляться со своей маленькой, но тяжелой деревянной лодкой. Рекальдо лениво следил за ними взглядом, а в голове неспешно крутились две мысли: он впервые видел мальчика в лодке Джона Спейна. И вторая: Гил был глухим, и мать редко оставляла его на попечение других людей. Следовательно, им с Кресси удастся провести немного времени наедине. Воодушевившись, Рекальдо решил плыть не прямо в Трабуи, а пройти мимо Корибина – может быть, получится перехватить Крессиду прежде, чем та отправится к условленному месту встречи. Ее муж уехал на выходные в Лондон и, вполне возможно, еще не вернулся.

Рекальдо испытал чувство радостного предвкушения. «Я счастлив, – думал он, пока его суденышко резало воду. – Сегодня я счастлив, все идет как надо. Отношения с Крессидой как-нибудь устроятся». Иначе и быть не могло. Он нисколько в этом не сомневался – был уверен, как ни в чем другом в жизни. И в унисон своему настроению принялся мурлыкать мелодию «Коррс» [4], которую услышал в выходные: «Что мне сделать ради тебя?» «Почему так получается? – размышлял он. – Стоит попытаться пересказать содержание популярной песни, и она покажется несусветно слащавой».

Пока Рекальдо менял галсы и, пересекая бухту, отдалялся от острова Трианак, из своего дома, бывшего зернового амбара вышла миссис Эванджелин Уолтер. Она направилась через сад к кромке воды, держа в правой руке корзину для пикников. Лет сорока пяти, среднего роста, она из-за своей удивительной худобы казалась выше, чем была на самом деле. На ней были бледно-голубые свободные брюки и блуза. Ветер трепал повязанный на голову шелковый шарф. Подойдя к берегу, она поставила корзину на траву и, прислонившись к нависшему над водой дереву, закурила.

Вниз по течению неслась мощная лодка с корпусом из стекловолокна. Она летела с такой скоростью, что нос высоко поднялся из воды. Громкие ритмичные шлепки днища о воду оглушали. Катер лавировал между пришвартованными яхтами. Миссис Уолтер подняла глаза, помахала левой рукой, но слова потерялись на ветру. Двигатель умолк, катер совершил ленивое полукружие и ткнулся в берег. Миссис Уолтер поймала брошенную веревку и обвязала вокруг дерева. Из лодки на берег ловко выбрался подтянутый мужчина среднего возраста в широких синих брюках, полосатой рубашке и блейзере. У него были волнистые, с проседью, волосы, свежий цвет лица и сияющая улыбка. Джереми О'Дауд по прозвищу Весельчак был соседом миссис Уолтер. Человек неимоверно предупредительный, он покорял всех приезжих, и в первую очередь свою соседку, неизменным дружелюбием. Миссис Уолтер улыбнулась в ответ.

– Привет, Джер. – Она была привлекательной женщиной с безукоризненной кожей и превосходными зубами. – Все готово?

О'Дауд дружески обнял ее за плечи.

– Ты абсолютно уверена? – нежно спросил он. – Уверена, что тебе это надо?

Миссис Уолтер выскользнула из-под его руки, но продолжала улыбаться.

– Уверена, дорогой. Уж ты поверь.