Красная петля - Реджи Нейделсон Страница 3
Красная петля - Реджи Нейделсон читать онлайн бесплатно
Вечерело. Сид ненавидел сентябрь, эту печальную пору, за то, что день так явственно идет на убыль. Он едва замечал, что соседние столики на смотровой площадке занимают какие-то люди, изучают меню, заказывают еду и выпивку.
Сид подобрал трость, которой пользовался с тех пор, как, играя в теннис, повредил лодыжку, старую трость из американского лавра, подхватил сумку с книгами и похромал к лестнице, по-прежнему жалея о своей первой трости, ореховой, с набалдашником в виде головы Джимми Картера, – той, что получил в подарок за статью о президентстве этого деятеля. Сид был слишком тщеславен, чтобы пользоваться алюминиевой клюкой, выданной в клинике, – и знал это.
Подойдя к барной стойке, Сид заказал последнюю кружку пива. Впервые за многие годы купил пачку сигарет, забросил сумку на плечо и вышел на улицу.
Содрав целлофан, он понюхал табак, закурил – и почувствовал себя мальчишкой, который курит украдкой. Вкус – потрясающий.
Сид помедлил на крыльце ресторана, оглядел улицу. Но бродяга исчез. Горят фонари. Люди стекаются в рестораны. Погода отличная, благоуханный вечер – и Сид решил прогуляться пешком до дома. Он тяжело опирался на трость, но дым и ночной воздух бодрили. Он прошел мимо Приморского терминала – огромной пустынной стоянки для арестованных автомобилей.
«Глупо было так нервничать», – подумал он и вдруг осознал, что сказал это вслух, «Старый дурак».
Сид отбросил сигарету.
На Кофе-стрит он пересек скверик и вышел к новому пирсу. На полпути лодыжка заныла, и Сид тяжело опустился на скамейку. Дом – в нескольких минутах ходьбы, но Сид потерял счет времени, задремал.
Вдруг он резко пришел в себя, нервы превратились в натянутые струны. На него кто-то смотрел, совсем рядом. Сид встал, сна – ни в одном глазу, и поспешил к дому. Но вдруг понял, что перед ним – нечто, и он чует его запах.
Лучший способ одолеть страх – заглянуть ему в глаза, подумал Сид, стискивая массивную трость.
Он почувствовал запах этого человека раньше, чем увидел его, а затем услышал плаксивый голос. Воняло бездомным. Тот прямо пред Сидом, приближался к нему.
– Мелочь не завалялась? – негромко спросил бродяга. – Хоть доллар? Пятьдесят центов? Я голоден, брат. Пожалуйста.
Да, это тот самый бездомный. Одного с Сидом роста и цвета кожи – она не слишком темная, но посеревшая от выпивки и наркотиков. И под этими лохмотьями и грязью – человек, похожий на Сида. И Сид вдруг догадался, что бродяга тоже это знает.
Глазки, липкие от глаукомы, остекленевшие от катаракты, впились в лицо Сида. И в них – своего рода мрачное удивление. Бродяга протянул лапу. Сид пошел вперед, не останавливаясь.
«Увидимся еще», – пробормотал нищий в наркотическом дурмане. Сид снова посмотрел на него – и возникло чувство такое, будто он видит в этом бродяге свою смерть.
Прекрати, велел себе Сид. Что за пафос. И второй раз за вечер пожалел, что не подал несчастному.
Тот же, прежде чем исчезнуть окончательно, еще раз обежал вокруг Сида, оставив в воздухе вонь, словно зверь, метящий территорию.
– Какого он цвета? – вернувшись, спросил я у детектива в красной куртке, что по-прежнему стояла у воды.
– Под ноги гляди! – вскрикнула она и ухватила меня за рукав. – Чуть в воду не навернулся.
Я повторил вопрос:
– Так что насчет цвета? В смысле, кожи. Белый? Черный?
– Вроде кто-то сказал, что черный. Я слышала. Придется подождать, пока кто-нибудь снова не нырнет и не обыщет его на предмет документов. Но – черный. А что?
Мне стало не по себе.
– Сколько ждать?
– Часа полтора, не меньше. Тебе что, плохо?
Я снова угостил ее сигаретой, и несколько минут мы курили. Я рассматривал металлический десятиэтажный конус на другом берегу канала. Когда-то там хранили и перерабатывали сахарный тростник, выгружаемый в порту. Я читал, что раньше это сооружение принадлежало Фердинанду Маркосу, не то самому, не то его кузену или еще какому-то филиппинскому прохвосту.
Завод был заброшен. От пожара все вентили, трубы, шестеренки и прочие механизмы превратились в груду спекшегося корявого железа.
Детектив взглянула на причал.
– Наверное, бедолага просто оказался не в том месте и не в то время. Сейчас в этих краях почти не убивают. Небось надрался и полетел в воду.
Она поведала, что живет здесь с рождения и повидала немало преступлений, особенно после того, как разгрузку судов перенесли в большой современный порт Байонны.
– Джерси, – добавила она с презрением.
Припомнила времена, когда что ни день – то «мокрое», причем в каждом квартале, притоны в заброшенных домах, которые служили сортирами, пальба ночи напролет. А когда она была девчонкой, директора ее школы пристрелили среди бела дня.
– Веселый был райончик, кровищи по колено, – рассказывала она. – Народ вываливал свое дерьмо на берег, даже дохлых кошек туда швыряли. А раз в неделю приезжали мусорщики и разгребали.
Но потом дело пошло на лад. Берег кое-как обустроился, супермаркет появился, даже «ИКЕА» принюхивается.
– Теперь Ред-Хук – официально классное местечко. – Она ухмыльнулась. – Народ дерется за недвижимость. Дизайнеров понаехало. Перед старыми складами разбили скверы. Сплошная красота. Папаша помер бы со смеху. Он в порту промышлял. Старая школа, – она перекрестилась и бросила в воду недокуренную сигарету. – Ты что-то знаешь о покойнике? У тебя личный интерес?
Я кивнул.
Передо мной, в поисках лучшего вида на труп, возник полицейский фотограф. Уже второй, в куртке с ядовито-желтыми полосками. Меня это удивило: надо же, сколько народу задействовано.
– У вас всегда столько людей выезжает? – спросил я.
– Я сейчас о том же подумала. Сама поражаюсь такому вниманию, – доверительно призналась детектив. – В смысле, перед съездом республиканцев каждый коп вкалывает вдвое, а то и втрое больше ради спокойствия политиканов. А тут в воскресенье на рассвете – и такая толпа на причале в Ред-Хуке. К чему бы? Не иначе, какая-нибудь шишка заинтересовалась.
– Ну да.
– Как же я рада, что это лето почти закончилось. Как его обозвали – «Лето риска»? – она усмехнулась. – А сейчас предполагается, что все наши должны вернуться из отпусков и охранять богатеньких республиканцев и козлов-толстосумов, которые дают им миллиарды. Не говоря уже про долбаных пикетчиков. Ты когда-нибудь бывал на этих политмероприятиях?
Я покачал головой.
– Мне как-то довелось, в Хьюстоне, при первом Буше, отце. Я тогда только в колледж поступила – и это было нечто. Какие-то христианские маньяки швыряли в толпу пластиковых зародышей, потому что ненавидят аборты, и еще там были богатые дамочки – никогда прежде не видела таких здоровенных бриллиантов. И жара градусов под полтораста. [2]Так я к чему, собственно, – спохватилась она. – У нас такая система, что избираются только богатеи – и всем на это наплевать. Я, конечно, за порядок и закон, и за смертную, блин, казнь, сама бы голыми руками придушила каждого гада-террориста, попадись он мне. То есть их просто необходимо выбраковывать. Как животных. Но это не значит, что мне нравится, когда богатеи меня обкрадывают или когда американские солдаты издеваются над заключенными в Ираке. И я думаю: куда мы катимся? Нам твердят – потерпите, потерпите, все к лучшему, убаюкивают страх. А я думаю: что они творят, елки-палки? – она пожала плечами. – Я только и хочу, чтоб они, блин, отвязались от нас, эти козлы в Вашингтоне, которые ни в грош не ставят нашу безопасность.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments