Возмещение ущерба - Роберт Дугони Страница 3

Нил села на вращающийся стул и отрегулировала его высоту.

— Хотелось бы узнать подробности этой вашей истории в студенческие годы. — Она, очевидно, просматривала записи, сделанные медсестрой во время их предварительной беседы, подумала Дана. — Так, говорите, маммографию вам не делали?

— Думаю, нет. Доктор Уоткинс описывал опухоль как плотную и воспаляющуюся во время менструаций.

Нил поморщилась.

— Очень плохо, что маммография тогда не была сделана, впрочем, в то время ее делали не всегда. А снимок бы очень пригодился для сравнения вот с этими. — И она указала на снимки. — Сколько лет было вашей матери, когда ей удалили грудь?

— Столько же, сколько и мне теперь, — тридцать четыре. — В животе у Даны что-то екнуло. Она отвела от лица пряди волос, зачесала их назад, скрепила заколкой и зябко поежилась, обхватив себя руками. Надо было свитер надеть. Почему они устраивают в кабинете такой холод?

Нил опустила авторучку.

— У молодых женщин подобные уплотнения встречаются довольно часто. Они могут возникать и проходить с течением менструального цикла.

— Я принимаю таблетки.

Нил вновь взяла авторучку.

— И как долго?

— С рождения дочери, почти три года… и еще перед этим четыре. Я хотела бросить, но муж отказывается пользоваться презервативами.

Нил сделала запись и, надев на ручку колпачок, сунула ее в карман халата. Встала.

— Расстегните блузку, пожалуйста.

— Снова? — Видно, что-то не так.

— Я хочу пропальпировать опухоль, — невозмутимо сказала Нил.

Поднявшись с кресла, Дана села на край смотрового стола. Расстегнуть пуговицы оказалось значительно проще. Раскрыв лифчик, она подняла над головой правую руку. Нил щупала ее грудь, устремив взгляд за спину Даны — на схему на стене.

— Здесь больно?

— Нет.

Нил еще что-то дописала в медицинскую карту. Дана застегнула лифчик.

— Не застегивайтесь, — подняла на нее глаза Нил. — Пока вы здесь, я хочу сделать пункцию.

Эти слова были как удар в грудь.

— Что? Почему?

Кончиком ручки Нил указала на снимки.

— Опухоль, которую вы обнаружили, твердая и имеет неровности по краям.

— Черт побери! — вскричала Дана. Успокаивающим жестом Нил вскинула руку:

— Но это не означает, что опухоль злокачественная.

— Тогда зачем пункция?

— Не имея предыдущей маммограммы, я не могу сравнивать и не знаю, давно ли образовалась опухоль и не изменила ли она форму. Пункция же даст мне возможность исследовать ткань под микроскопом.

Страх Даны начал сменяться гневом. Ее мать потеряла грудь тридцать лет назад, и похоже, за это время ничто не изменилось!

— Сколько времени это займет? У меня сегодня важное дело — презентация. — Она подумала, что это может прозвучать отговоркой.

— Всего несколько минут. Но это избавит вас от повторного визита. А о результатах я вам могу сообщить по телефону. Если там окажется жидкость, мы получим результат немедленно. При наличии плотной массы я возьму клетки и отправлю их в лабораторию. А тогда в зависимости от загруженности лаборатории результат поступит через несколько дней — самое позднее в понедельник. Можно сделать по-другому — биопсию в хирургическом отделении внизу.

Дана опять села. Нил выдвигала и задвигала ящики, доставая иглу и шприц.

— Знаете, в семнадцать я не придала этому значения. Помнится, даже конфузилась — думала, с чего это мама так волнуется, покоя доктору не дает. А вот теперь поняла, что она чувствовала, — сказала Дана. — Я очень беспокоюсь о дочке.

— Сколько дочке лет? — Нил с треском натянула латексные перчатки.

— Три года. Я читала, что рак груди часто передается по наследству.

— Давайте не будем слишком забегать вперед. Сегодня сделаем пункцию, и я дам вам кое-что из литературы — дома почитать, а результаты я вам сообщу, как только они будут готовы. А до тех пор постарайтесь заняться чем-нибудь еще. Наверняка у вас найдется одно-два неотложных дела сегодня, не правда ли?

— Верно. Одно-два, — сказала Дана, чувствуя, что думать о делах сейчас не в состоянии.