Наследие последнего тамплиера. Кольцо - Хорхе Молист Страница 3

Именно тогда и случилось то, что заставило меня открыть рот от удивления.

Луч света, упав на камень, окаймленный металлом только с двух сторон, спроецировал на белые простыни красный крест.

Это было красиво, но внушало смутное беспокойство: необычный крест имел четыре одинаковых конца, но они расщеплялись, образуя два небольших расширяющихся изгиба.

И вдруг до меня дошло, что этот же крест я видела во сне! Он был изображен на форменной одежде солдат, напавших на толпу, и на крепостной стене.

Закрыв глаза, я с трудом перевела дыхание. Этого не может быть! Неужели я все еще сплю? Мне хотелось успокоиться, и я, выключив свет, попыталась найти покой рядом с Майком. Во сне он повернулся ко мне спиной. Я обняла его. Это несколько успокоило меня, но мысли теснились в голове, обгоняя одна другую.

Все связанное с этим кольцом было таинственным — и то, как оно попало ко мне, и то, что оно являлось мне во сне, и то, что я видела этот крест прежде, чем обнаружила его в перстне…

И решила, что эта драгоценность должна поведать мне какую-то историю. Это не простой подарок — за ним что-то скрывается…

Мое любопытство усилилось. Возрос и страх. Что-то говорило мне, что этот нежданный подарок сделан не случайно; это вызов, брошенный мне судьбой, жизнью, параллельной той, которой я жила. Он как потайная дверь, внезапно открывшаяся на моем пути, чтобы я перешагнула через порог во тьму…

Интуитивно я понимала, что это кольцо перевернет все в моем запланированном комфортабельном существовании, сполна сулившем счастье, которое я уже начинала испытывать. Этот дар таит в себе угрозу и соблазн. Проклятое кольцо! Оно не дает мне заснуть, хотя я полагала, что именно эта ночь будет совершенно безоблачной.

Потом я снова включила свет и сосредоточила внимание на красном камне. Изнутри камня шло странное сияние, формируя звезду из шести лучей. И она двигалась по мере того, как я поворачивала кольцо, так что блеск ее постоянно оказывался перед моим взором.

Я осмотрела внутреннюю поверхность камня, инкрустированную слоновой костью. Узор был сделан так, чтобы на внешней поверхности рубина образовался полый рисунок. От этого свет, проникая сквозь кристалл, проецировал на внешней стороне этот удивительный кроваво-красный крест.

Итак, я разобралась с тем, как функционировало это маленькое чудо в смысле физическом, однако желание узнать, откуда оно появилось, почему его прислали именно мне, нарастало с каждой минутой.

Едва эта мысль зародилась в моем мозгу, глаза у меня расширились.

Кольцо, кольцо с красным рубином! Ведь я видела его где-то раньше!

Это пришло, как в тумане, из воспоминаний о детстве. Я была уверена, абсолютно убеждена в том, что видела его прежде у кого-то на пальце.

Я снова беспокойно перевернулась. Это случилось, когда я была маленькой девочкой. В этом я не сомневалась. Но кто носил его?

Я старалась вспомнить, но мне не удавалось.

Кольцо было явно из моего детства, а возможно, из очень далекого прошлого. Но кто прислал его мне? Почему? Если хотят преподнести кому-то подарок по случаю дня рождения, это не окутывают покровом тайны. Не так ли?

И тогда у меня снова возник вопрос, который я всегда желала задать матери, но никак не могла произнести его вслух. Эта маленькая загадка была одной из тех, которым не придаешь значения, но они оседают на дне сознания и в один прекрасный день превращаются в великую тайну.

Почему мы так и не вернулись в город, где я родилась?

Мы переехали из Барселоны в Нью-Йорк, когда мне было тринадцать лет. Мой отец, родом из Мичигана, долгое время руководил испанским филиалом одной американской компании. Мать — единственный ребенок в «хорошей» буржуазной каталонской семье. Мои дед и бабка со стороны матери уже умерли. А все остальные родственники в Испании — дальние, и мы с ними не общаемся.

Мои родители познакомились в Барселоне, влюбились друг в друга, вступили в брак, и на свет появилась я.

Отец всю жизнь говорил со мной по-английски, и я зову его«дэдди», что означает «папа», а он зовет Марию дель Map, мою мать, «Мэри». Так вот, я всегда хотела узнать у Мэри, почему мы не вернулись, но она лишь отмалчивалась. Может, есть какая-то причина, думала я.

Дэдди быстро сошелся с друзьями матери. Испания восхищала его, и похоже, именно мать настояла на том, чтобы они перебрались на жительство в Соединенные Штаты. И в конце концов добилась своего. Моему отцу дали должность в главном управлении союза кооператоров на Лонг-Айленд в Нью-Йорке. И мы переехали. Мария дель Map оставила свою семью, друзей, свой город и вполне довольствовалась Америкой. В Испанию мы никогда не возвращались, даже на короткое время. Как странно, правда?

Я повернулась в постели и снова посмотрела на будильник. Наступал рассвет воскресного дня, и мы в этот день планировали навестить моих родителей в их доме на Лонг-Айленд, чтобы отметить с ними мой день рождения. Да, мне с матерью будет о чем поговорить. Если она, разумеется, пожелает.