Осторожно: снежный человек! - Валерий Гусев Страница 3

– Ты думаешь? - Он все так же задумчиво смотрел на Алешку. - А я думаю - наоборот, сильно ее сократили. До свидания, дети.

И капитан Володя снова умчался. Уже надолго.

Арчил стоял подбоченившись, скрывая в усах улыбку, и то смотрел вслед машине, то на Алешку. И задумчиво качал лохматой головой.

Так началась наша прекрасная, полная опасностей и приключений жизнь среди загадок, тайн и мирных удовольствий…

Место, где мы с Алешкой поселились, было очень красивое, дикое и таинственное - залив на берегу моря, плавно переходящий в узкое мрачное ущелье, по крутым склонам которого росли колючие деревья и дикие сливы. А в конце ущелья вздымалась высоченной стеной каменная скала, вся затянутая ползучими колючками величиной с иглы дикобраза. А если хорошо приглядеться, то на самом ее верху были заметны какие-то темные пятна, на одинаковом расстоянии друг от друга. И одинаковой величины. Но мы сначала не обратили на это внимания.

С одной стороны ущелья на его крутой склон взбирался виноградник, ровными рядами, будто бодро шагала рота солдат. Рядом с ним блестели на солнце чисто вымытыми стеклами теплицы. У правого склона заманчиво раскинулся фруктовый сад со всякими плодами. А все остальное было - море. Голубое и бескрайнее. Там, где кончался пляж, выдавалась в это бескрайнее море песчаная коса. На ней был маленький причал из двух досок, возле которого то плавно покачивалась, то словно глубоко спала лодочка - вроде швертбота, с веслами и простым парусом. А еще дальше в море виднелся какой-то остров.

– А там кто живет? - спросил Алешка.

– Там никто не живет, да. Только один глупый птица, называется чайник… Нет, называется чайка. А вы будете в етим доме жить. - Арчил показал на бунгало. - А кушать в моем доме. Три раза.

– Всего-то? - удивился со смешинкой в глазах Алешка. - За весь месяц?

– Три раза, - уточнил Арчил, - но каждый день. И фрукты сколько в живот влезет. На весь месяц.

– Я согласен, - сказал Алешка.

– И Арчил согласен, - сказал Арчил. - Вам здесь хорошо будет, да. Все это, - он широко повел рукой, - нравится, да? Знаешь, кто все это посадил? Кто такой красивый дом построил? Кто виноград растил? Кто сад сделал? Один очень хороший человек.

– Дядя Арчил, да? - догадался Алешка.

– Еще лучше. Дедушка Арчила.

Что-то непонятно. Зачем этому очень хорошему дедушке надо было строить дом и «делать» сад в таком диком месте?

– Так было надо, - очень подробно ответил на мой вопрос дядя Арчил, внук очень хорошего дедушки.

Мы еще немного посидели у моря на теплой каменной скамье, вырубленной прямо в скале. Море неподвижно лежало у наших ног, тихое, задумчивое - оно даже не плескалось. Только все время меняло свой цвет. Особенно вдали: то синее, то голубое, то все сверкающее под солнцем.

Арчил встал. Погладил гладкий теплый камень скамьи:

– Знаешь, кто такой хороший сиденье сделал?

– Знаю, - сказал Алешка. - Дедушка дяди Арчила.

– Неправильно сказал, - Арчил гордо погладил усы. - Такой скамейка тоже очень хороший человек сделал. Арчил называется.

– Из камня? - притворно изумился Алешка. - Топором?

– Что говоришь!? - притворно возмутился Арчил. - Какой-такой топор? Чайкиной… Как сказать правильно?… Чашкиной ложкой рубил. Так, да.

– Триста лет подряд? Без выходных? Так, да?

Так, да. Кажется, эти юмористы быстро общий язык найдут.

Мы с Алешкой поселились в «бунгало» - маленьком легком домике в одну комнату с верандой, сплошь увитой виноградом. Тяжелые гроздья его, налитые горячим солнцем, висели прямо над головой.

В комнате было две раскладушки, две тумбочки, два парусиновых кресла и столик со стулом. Нам хватит.

Но первый день мы провели в гостеприимной сакле Арчила. Вот уже где класс!

В сакле было сумрачно: окошко маленькое. В очаге, сложенном из камней, рдели алые угли, а над ними дымились и капали на них вкусным соком куски мяса.

В дальнем от двери углу - топчан, покрытый медвежьей шкурой. На нем вместо одеяла - широкая мохнатая бурка. На каменных стенах - тоже какие-то шкуры, а на них - шашка в ножнах, карабин, два кинжала и самодельный арбалет. На одной длинной полке - глиняная посуда, медные блюда и узкогорлые кувшины, похожие на девушек. По всем другим стенам тоже полки и на них - книги. Старинные, сразу видно. И на разных языках.

Арчил придвинул к топчану бочку и поставил на нее блюдо со всякими фруктами и тарелку с чищеными орехами. Налил нам по здоровенному бокалу виноградного сока, а себе - виноградного вина. Поднял бокал, расправил усы и сказал торжественно:

– Этот мой дом теперь и ваш дом. Навсегда. Так, да? И в радости, и в беде. И в солнце, и в снег. И в нужде, и в богатстве. Здравствуйте долго! Как горы и море. Арчил правильно сказал. Так, да? - И он одним махом осушил свой бокал. А мы - свои.

Арчил снял шампуры с шашлыком и положил перед нами.

– Кушайте, джигиты. Так, да.

Джигиты не отказались. И так навалились на сочное, необыкновенно вкусное мясо, что Арчил довольно улыбался и расправлял свои пушистые усы.

Потом мы сидели на пороге сакли и смотрели на море и горы. Арчил закурил трубку.

– А вы здесь все время живете? - спросил Алешка.

– Так, да. У меня такой работа. Очень совсем научный. Арчил такой большой книга пишет. Диссертаций называется. Докторский.

Вот тебе и дикий снежный человек! Ходит голый по пояс, весь в шерсти, из арбалета стреляет и… докторскую диссертацию пишет. Хорошо пошутил наш папочка.

Стало вечереть. С моря потянул легкий ветерок, оно наморщилось, начало чуть слышно плескать в берег. А в небо поднялась луна. Почти полная, только с одного бока краюшки не хватало.

Арчил вычистил трубку, встал.

– Скоро ночь придет. Спите хорошо, два объекта.

– А можно мы завтра на рыбалку пойдем? - спросил я.

– Очень можно, - кивнул Арчил. - Нельзя только три дела делать. - Тут его добродушный тон стал почти суровым: - В горы не лазить - один дело. Стекла в теплице не разбивать - другой дело…

– Шашкой не махать, - догадался Алешка, - третий дело? Так, да?

– Очень правильно сказал.

Мы пошли в свой домик и сразу же улеглись - день был полон впечатлений, мы здорово устали.

Было очень тихо. Даже море уснуло. Только во всю мощь гремели цикады. И светилось окошко в сакле. Наверное, Арчил писал свою «такой большой книга, диссертаций называется».

Через две минуты мы глубоко и безмятежно уснули, совершенно не догадываясь, что эта ночь - одна из последних спокойная и мирная…