Тайные убийцы - Роберт Уилсон Страница 3

Осматривая место, Фалькон вдруг понял, что не повторяет про себя свое заклинание, а упорно думает о том, что с ним произошло, когда он ему позвонили сообщить об обнаружении трупа. Чтобы ему не мешал разговаривать шум кафе, где он пил черный кофе, он решил выйти и столкнулся в дверях с какой-то женщиной. Они сказали друг другу «perdon», [6]обменялись испуганными взглядами — и женщина замерла на месте. Это была Консуэло Хименес. За четыре года, которые прошли после завершения их романа, Фалькон четыре или пять раз видел ее на запруженных толпой улицах или в магазинах, а теперь вот буквально налетел на нее. Они ничего больше друг другу не сказали. Она даже не стала входить в кафе, предпочтя быстро раствориться в потоке людей, спешащих за покупками. Но эта встреча все-таки наложила свой отпечаток на его сознание, и он чувствовал, что заброшенный было храм, посвященный ей и существовавший у него внутри, вновь распахнул свои врата.

Судмедэксперт уже аккуратно прошел среди мусорных куч, чтобы удостоверить смерть. Теперь эксперты-криминалисты завершали свою работу, упаковывая в пакеты все мало-мальски значимое, чтобы унести с собой. Судмедэксперт, все еще в маске и защитном комбинезоне, во второй раз приблизился к жертве, обшаривая ее глазами и щурясь. Он сделал несколько заметок и подошел к Фалькону, стоявшему рядом с дежурным судьей Хуаном Ромеро.

— Не могу понять причину смерти, — заявил он. — Он умер не оттого, что ему отрезали кисти рук: это сделали уже потом. Его запястья были очень туго стянуты. На шее нет синяков. На теле никаких пулевых отверстий или ножевых ранений. Его оскальпировали, но я не увидел никаких катастрофических повреждений черепа. Возможно, его отравили, но по лицу я не могу это определить, поскольку лицо ему сожгли кислотой. Смерть наступила примерно сорок восемь часов назад.

Темно-карие глаза судьи Ромеро моргали над маской, отмечая каждый из этих ошеломляющих фактов. Он занимался расследованиями убийств не больше двух лет, проведя за это время лишь несколько таких дел. К подобному уровню жестокости он не привык.

— Они не хотели, чтобы его опознали, верно? — предположил Фалькон. — На теле есть какие-нибудь особые приметы?

— Сначала дайте мне доставить его в лабораторию и отчистить. Он весь в грязи.

— А как насчет других телесных повреждений? — поинтересовался Фалькон. — Раз он оказался здесь, его, скорее всего, привезли сюда на мусорной машине. Должны были остаться следы на теле.

— Пока я их не увидел. Под слоем грязи могут быть ссадины и царапины. А разрывы внутренних тканей и органов я смогу обнаружить, только когда мы его вскроем в лаборатории.

Фалькон кивнул. Судья Ромеро подписал levantamiento del cadaver, [7]и санитары, приблизившись, стали обдумывать, как им поместить окоченевший труп в мешок и потом положить мешок на носилки, не меняя при этом позы мертвеца. К трагичности сцены примешалась доля фарса. Им не хотелось потревожить ядовитые газы, содержащиеся в теле. В конце концов они положили мешок на носилки, раскрыли его, потом подняли труп, не изменяя его положения, и поместили его сверху. Затем они засунули в мешок культяшки рук и ступни ног и застегнули молнию над приподнятыми ягодицами, после чего перенесли это сооружение, формой напоминающее шатер, в машину «скорой помощи». За ними наблюдала кучка работников коммунальных служб, собравшихся поглазеть на последние минуты трагедии. Все они, отвернувшись, рассмеялись, когда один из них сказал что-то насчет того, как «взяли голубчика за задницу — и в пекло».

Трагедия, фарс, а теперь — грубая насмешка, подумалось Фалькону.

Эксперты завершили свои поиски в непосредственной близости от места обнаружения тела и принесли Фалькону найденные экспонаты, помещенные в пакеты.

— Мы нашли рядом с трупом конверты, на них есть адреса, — сообщил Фелипе. — На трех указана одна и та же улица. Это поможет установить место, где его выбросили на помойку. Мы думаем, что его в буквальном смысле выкинули, вот почему в итоге он оказался в такой позе: до этого он лежал на дне мусорного бака, свернувшись в позе эмбриона.

— Кроме того, мы почти уверены, что его завернули вот в это, — добавил Хорхе, поднимая повыше большой пластиковый пакет, где комом лежала испачканная белая ткань. — На ней остались следы крови от его разрезанных рук. Позже мы сравним ее с кровью убитого…

— Когда я его увидел, он был голый, — перебил Фалькон.

— Видимо, какие-то швы оказались слишком слабыми, и нитки порвались, пока он ехал в мусорной машине, — ответил Хорхе. — Покрывало зацепилось за одну из культяшек рук.

— Судмедэксперты сказали, что его запястья были очень туго стянуты и что кисти рук отрезали уже после смерти.

— Очень аккуратно ампутировали, — заметил Хорхе. — С хирургической точностью. Это вам не какая-то дилетантская работа.

— Это мог бы проделать любой приличный мясник, — вставил Фелипе. — Но то, что ему сожгли лицо кислотой, да еще и сняли скальп… Что вы об этом думаете, старший инспектор?

— Очевидно, в нем было что-то особенное, в этом человеке, иначе с ним не стали бы так возиться, — предположил Фалькон. — Что еще было в баке?

— Всякий садовый мусор, — ответил Хорхе. — Видимо, его накидали, чтобы прикрыть труп.

— Сейчас нам надо заняться поиском на более широком участке, — сказал Фелипе. — Перес разговаривал с тем парнем, который работает на экскаваторе, это он обнаружил тело. Так вот, он упомянул большой кусок черного полиэтилена. Вероятно, на нем проводили эту посмертную хирургическую операцию. А потом зашили его в саван, завернули в полиэтилен и выкинули.

— А вы знаете, как мы любим черный полиэтилен: на нем отлично видны отпечатки, — добавил Хорхе.

Фалькон переписал себе адреса с конвертов, и они разошлись. Он пошел к машине, по пути сдирая с себя маску. Она не пропускала в его носоглотку вонь городских отходов, и его орган обоняния не успел устать от этого запаха. Упорный скрежет экскаваторов заглушал карканье стервятников, темными тенями кружащих в белесом небе. Даже для бесчувственного трупа это было слишком уж печальное место последнего пристанища.

Младший инспектор Эмилио Перес сидел на багажнике патрульной машины, болтая с еще одним сотрудником отдела расследования убийств — Кристиной Феррерой, бывшей монахиней. Перес, крепкий темноглазый парень, похожий на красавца-киногероя из matinee [8]тридцатых, казалось, принадлежит к другому виду человеческих существ, нежели эта маленькая блондинка. Эта молодая женщина, с виду довольно простоватая, стала работать в отделе убийств четыре года назад, после приезда из Кадиса. Но если Перес и действовал, и мыслил медленно, то неутомимая Феррера схватывала все на лету и отличалась великолепной интуицией. Фалькон дал им адреса, которые переписал с конвертов, перечислил вопросы, которые он хотел бы задать, и Феррера повторила их, прежде чем он успел договорить.