Ночь над водой - Кен Фоллетт Страница 3

— Ты не считаешь, что это лицемерие, когда я хожу в церковь не веря в Бога?

— Не говори чепухи, — отрезал лорд Оксенфорд. Понимая, что продолжать бессмысленно, она вспылила и заявила матери, что, как только ей стукнет 21 год и она достигнет полного совершеннолетия, тут же перестают посещать церковь. — Что ж, тогда нам будет уже все равно. Пусть об этом заботится твой муж, — спокойно ответила мать.

И все осталось по-старому, но каждое утро в воскресенье Маргарет кипела от негодования.

Из дома вышли сестра и брат. Элизабет исполнилось двадцать один. Она была высокой, чуть неуклюжей и не очень красивой. Когда-то сестры знали друг о друге все, у них не было секретов. В детстве они вместе росли и воспитывались, в школу не ходили, получив домашнее образование, занимаясь со специально нанятыми для них учителями и гувернерами. Они частенько делились друг с другом самыми сокровенными мыслями. Но постепенно эта близость исчезла. В юности обнаружилось, что Элизабет привержена старым, традиционным идеалам и ценностям родителей: она придерживалась ультраконсервативных взглядов, была ярой монархисткой, не приемлющей новых идей и враждебной к любым переменам. Маргарет выросла на удивление другой. Она была феминисткой и социалисткой, живо интересовалась джазовой музыкой, кубизмом в живописи, свободным стихом. Старшую сестру раздражали радикальные взгляды Маргарет, она считала, что та позорит семью. Маргарет же, напротив, полагала, что сестра с ее верой в догмы безнадежно глупа, но в глубине души очень жалела об утерянной близости. Она лишилась настоящего друга. У нее практически вообще не было друзей.

Перси стукнуло четырнадцать. Понятное дело, его еще мало заботили радикальные идеи, однако мальчишка был озорным от природы и явно симпатизировал мятежным настроениям Маргарет. Брату и сестре, обоим, приходилось терпеть выходки тирана-отца, и между ними установились особые теплые отношения взаимовыручки и поддержки. Маргарет его очень любила.

Наконец из дома вышли отец с матерью. На отце галстук, который ему ужасно не идет — апельсиновый с зеленым. Его, видно, купила мама, сам отец в этом ровно ничего не смыслит. У мамы рыжие волосы, глаза цвета морской волны и бледно-кремовая кожа. Конечно, ей идеально подходит оранжевое с зеленым. Другое дело, отец. У него черные с проседью волосы и красноватый цвет лица, на нем такой галстук выглядит нелепо, как бросающийся в глаза знак дорожной опасности.

Элизабет похожа на отца, у нее темные волосы и неправильные черты лица. А Маргарет вся в мать, ей пошел бы шелковый шарфик той же расцветки, что отцовский галстук. Что касается Перси, то он растет и меняется так быстро, что пока трудно сказать, в кого он точно пошел.

Они пошли вниз по длинной дороге к маленькой деревне за оградой. На мили вокруг отец владел здесь пахотными землями и домами. Такое богатство он нажил отнюдь не своим трудом, ему просто повезло. Несколько брачных союзов в начале девятнадцатого столетия соединили три наиболее влиятельные семьи землевладельцев графства, в результате из поколения в поколение, по сути, нетронутым, передавалось огромное поместье.

Они вступили на деревенскую улицу, пересекли зеленую лужайку и подошли к небольшой церквушке из серого камня, где присоединились к процессии прихожан: впереди отец с матерью, за ними Маргарет с Элизабет, Перси замыкает шествие. Простые деревенские жители почтительно кланялись, крестясь, когда Оксенфорды пробирались в церкви меж рядов к фамильной скамье. Фермеры, которые буквально все арендовали землю у отца, вежливо склоняли головы, и представители так называемого среднего класса — доктор Рован, полковник Смайт и сэр Альфред — в знак приветствия уважительно кивали. Этот смешной феодальный ритуал каждый раз заставлял Маргарет чувствовать себя неловко. Ведь люди равны перед Богом, так? Ей хотелось громко крикнуть, чтобы все услышали: «Мой отец ничем не лучше вас, наоборот, он хуже, хуже многих!» Что ж, однажды, возможно, ей хватит на это смелости. Если она допустит сейчас такую выходку в церкви, ой, может быть, и не придется возвращаться домой. Маргарет очень боялась отца.

Прихожане провожали Оксенфордов взглядами, пока те не добрались наконец до своей скамьи. И тут, как раз в самый неподходящий момент, Перси довольно громко прошептал:

— Пап, а у тебя хороший галстук.

Маргарет тихо хихикнула, с трудом сдерживая хохот. Они с братом быстро сели и, притворившись, что усердно молятся, опустили вниз лица. Их обоих разбирал смех. И у Маргарет улучшилось настроение.

Викарий читал проповедь о блудном сыне. Она подумала, что старый осел вполне мог бы выбрать в этот день что-нибудь подходящее, ведь у всех на уме только одно: предстоящая неизбежная война. Премьер-министр предъявил Гитлеру ультиматум, который тот проигнорировал, поэтому объявления войны ждали в любой момент. Маргарет страшилась войны. Парень, которого она любила, погиб во время Гражданской войны в Испании. Это случилось больше года назад, но боль не прошла, и по ночам она иногда плакала. Лично для нее война означала, что тысячам других девушек придется пережить то же самое, что недавно выпало ей. Эта мысль не давала покоя.

Хотя, с другой стороны, она даже хотела этой войны. Вот уже несколько лет Маргарет испытывала стыд за трусливую политику своей страны во время испанских событий. Британия оставалась в стороне и спокойно смотрела, как хунта, при поддержке Гитлера и Муссолини, свергает законно избранное правительство социалистов. Сотни молодых людей, юных идеалистов со всей Европы, отправились тогда в Испанию сражаться за демократию. Однако им не хватало оружия, а многие правительства, которые так кичились своей демократией, помочь отказались. И вот юные мальчики погибли, а у людей, подобных Маргарет, на душе остались лишь злоба, стыд, ощущение своей беспомощности. Если Британия открыто выступит сейчас против нацистов, она снова сможет гордиться своей родиной.

Существовала еще одна причина, по которой ее сердце учащенно билось в ожидании предстоящей войны. Война, несомненно, положит конец ее нудной ужасной жизни с родителями, жизни, которая так ей опостылела. Надоело, наскучило существование, точно в скорлупе, вдалеке от жизненных проблем, все эти нескончаемые средневековые ритуалы. Ей хочется убежать туда, где можно дышать полной грудью, зажить собственной жизнью, но это, кажется, нереально: она еще не достигла совершеннолетия, у нее нет своих денег, кроме того, ее не обучили никакому ремеслу, поэтому вполне можно остаться без работы. Но, если начнется война, все будет, конечно, совершенно иначе.

Маргарет с восхищением читала о том, как в прошлую мировую войну женщины сразу надели брюки, засучили рукава и пошли работать на фабрики вместо мужчин. Сейчас женщины служат и в армии, и в ВМС, и в военно-воздушном флоте. Маргарет мечтала о том, как она вступит в ряды Местной обороны, где будут в основном женщины. Кое-что она все же умела, например, водить машину. Отцовский шофер Дигби научил ее водить «роллс-ройс», а Ян, тот парень, что погиб, частенько разрешал ей садиться за руль своего мотоцикла. При необходимости она даже могла управлять моторной лодкой, потому что у отца в Ницце была маленькая яхта. Наверняка подразделениям Местной обороны потребуются водители санитарных машин и посыльные. Маргарет уже воображала, как она в форме и каске мчится на мотоцикле, на плече сумка со срочными донесениями из зоны боевых действий, в нагрудном кармане мундира цвета хаки фотография Яна. Она всем покажет, на что годится, лишь бы только ей предоставили шанс.