Костюм Арлекина - Леонид Абрамович Юзефович Страница 3

— Нет! — топнул ножкой Ванечка.

В этот момент позвонили у дверей.

Выходя в переднюю, Иван Дмитриевич думал увидеть там кого-нибудь из своих доверенных агентов, запросто забегавших к нему на квартиру в случае надобности, но увидел незнакомого молодого офицера в синей жандармской шинели.

— Ротмистр Певцов, — представился он. — Я от графа Шувалова, его сиятельство просит вас немедленно прибыть в Миллионную по чрезвычайно важному делу. Экипаж к вашим услугам, ждет внизу.

— А что случилось?

— На месте все узнаете. Прошу вас поторопиться.

— Он еще чаю не пил, — басом сказала жена, появляясь из-за портьеры.

— Пожалуйста, господин Путилин, объясните вашей супруге, кто такой граф Шувалов.

— Это, дорогая, начальник Третьего отделения собственной его величества канцелярии и шеф Корпуса жандармов, — объяснил Иван Дмитриевич, понимая, впрочем, что влияние Петра Андреевича Шувалова выходит за рамки даже этих умопомрачительных должностей.

— Точнее, не шеф, а начальник штаба нашего корпуса, — поправил Певцов. — Поймите, мадам, речь идет о деле государственной важности.

— Но и вы поймите, что у моего мужа больной желудок, ему необходимо перед уходом выпить чаю. Это не простой чай, как вы, наверное, думаете. В заварку я добавляю зверобой, шиповник, немного ромашки…

— Ну хватит, хватит, — остановил ее Иван Дмитриевич и повернулся к Певцову. — Знаете, ротмистр, поезжайте-ка без меня. Я приеду сам.

— Позвольте поинтересоваться, скоро ли?

— Самое позднее через полчаса. Глотну чайку и отправлюсь.

Дело, разумеется, было не в чае и даже не в жене. Причина задержки была следующая: как начальник сыскной полиции Иван Дмитриевич считал недопустимым для себя прибыть на место происшествия, не разузнав прежде, что именно там произошло.

Выпроводив Певцова, он выпил свой чай, оделся, снял с вешалки котелок.

— Зонтик не забудь, — напомнила жена.

— Ты глянь в окно! Зачем он мне?

— Еще только апрель, сейчас солнце, а к вечеру все может перемениться. Неужели тебе трудно для моего спокойствия взять с собой зонт? Если бы речь шла о твоем спокойствии, я бы…

Это повторялось каждое утро, независимо от погоды, и сегодня Иван Дмитриевич решил проявить твердость.

— Отстань. Не возьму, — сказал он, поцелуем смягчая резкость тона.

Жена тут же сдалась и спросила:

— Кучера звать?

— Не стоит. Доберусь на извозчике.

— Всегда так. Лошадей жалеешь, а себя не жалеешь, — сказала она, поправляя на нем галстук.

Иван Дмитриевич еще раз поцеловал ее и спустился на улицу. Сразу же с двух сторон к нему подлетели двое извозчиков. Став начальником сыскной полиции, по утрам он всякий раз обнаруживал у подъезда кого-то из этой братии, почитавшей великим счастьем заполучить в седоки самого Путилина. Денег с него не брали. Иван Дмитриевич уважал малую экономию и без зазрения совести ездил на дармовщину, но с одним исключением: неизменно платил тем «ванькам», которые состояли у него в агентах. С ними не позволял себе ничего лишнего.

Он был суеверен и уселся в пролетку к тому из двоих, кто догадался подкатить справа. План был таков: сначала заехать в Сыскное отделение, где наверняка обо всем доложат, а уж потом двигать в Миллионную.

— Куда прикажете? — почтительно спросил извозчик.

— Сам-то не знаешь? — рассердился Иван Дмитриевич. — Надо было, гляжу, к товарищу твоему садиться, он бы спрашивать не стал.

— Я, Иван Дмитриевич, потому спросил, что, может, сегодня вам не как обычно, не на службу, — начал оправдываться извозчик. — Сыскное-то я, само собой, знаю.

— Почему это сегодня вдруг не на службу?

— Я думал, в Мильёнку. Там, сказывают, австрияцкого посланника зарезали.

— Туда и вези, — распорядился Иван Дмитриевич. — Сам все знаешь, а спрашиваешь.