Время собирать камни - Елена Михалкова Страница 3

– Я те покажу носорога! – раздавался отцовскийголос из ванной. – Нормальное у меня лицо было, как у всех. Делай, чтомать говорит, понял?

И все они делали, что мать говорила. Теперь Тоня былаблагодарна обоим родителям: понимали, что девчонки не красавицы, а значит,должны чем-то другим брать. Ну вот она и берет. Салатики по вечерам, да непросто грудой на тарелке, а красиво, в салатничке, на листочке, политыеоливковым маслом. Дома чистота, порядок, а муж о каких-то домашних заботахвообще думать не должен, у него других дел по горло. Ну и, конечно, когдаВиктор просыпался утром, с кухни уже тянуло аппетитными ароматами, а сама Тоня,умытая и причесанная, кашеварила у плиты. Когда время в запасе имелось,сооружала на скорую руку какой-нибудь нехитрый пирожок типа шарлотки – Викторлюбит сладкое, – а если разрешала вдруг себе поспать не до шести, а до полседьмого,то все же успевала хотя бы бутербродиков ему нарезать с собой на работу, чтобывторой завтрак был полноценным.

Но первая же неделя, проведенная в новом доме, сбилапривычный режим.

На следующий после переезда день Тоня проснулась в девять.Протерла глаза, не обнаружила рядом с собой сопящего мужа, глянула на часы иахнула.

– Вить, ты где? Витя!

– Да не кричи ты, тут я, тут.

Виктор появился в дверях в майке и джинсах, улыбнулся:

– Ну что, хорошо спится на свежем воздухе, а?

– Ой, как же я проспала, понять не могу… Ты подожди, ясейчас быстренько завтрак придумаю, у меня уже кабачки обжаренные есть вкастрюльке.

Потом, как обычно, она крутилась на кухне, а Виктор сидел уокна и смотрел на сад. Тоня дребезжала кастрюльками, шумела водой, удивляласьвслух, что так долго спала сегодня, а ему хотелось дернуть ее за длинную косу исказать: да помолчи ты, сядь рядом, посмотри, какая красота за окном. Зналилюди, что делали, когда ставили дом среди яблоневых деревьев. Оторвись ты отсвоих домашних хлопот, успеется это все, а то так всю жизнь возле плиты ипротанцуешь.

– Тонь, – позвал он наконец, – иди-ка сюда.

– Вить, я не могу, заливку делаю для кабачков.

– Да черт с ними, с кабачками! Ты посиди со мной,посмотри.

– Вот завтрак приготовлю, и посмотрю.

Ай, фиг с тобой, махнул он рукой. Готовь свои кабачки.

– Что ты хотел мне показать? – спросила она послезавтрака, вытирая посуду, как мама учила, насухо.

– Да ничего. Потом как-нибудь.

Теперь по утрам Тоня готовила себе крепкий чай с мятой,накладывала в чашку творог с вареньем и садилась завтракать не в кухне, а вглавной комнате, которую они называли залом, единственную пока более-менееобустроенную из всех. У окна стоял небольшой столик, покрытый связанной Тонейскатертью с бахромой. Она садилась за него, пила чай и смотрела в окно. Заокном были яблони. И яблоки. Десятки яблок висели на ветвях, лежали на траве,отсвечивали золотистым и красным среди листьев. Тоня не знала, что это засорта, она даже не сорвала еще ни одного яблока. Ей просто нравилось смотреть.

Несколько дней подряд были дождливыми, и Виктор ворчал,возвращаясь с работы, но ей нравился утренний сад, весь в седых прозрачныхкаплях, который пах необыкновенно, когда она выходила на крыльцо, – мокрымилистьями, мокрыми деревьями, мокрой травой, мокрыми яблоками… Она начиналалюбить это место и, разбирая завалы на мансарде, улыбалась, представляя себеребятишек, бегавших раньше по дому, и большую семью, обитавшую здесь. Викторвсех их знал. Интересно, что с ними случилось?